Адмирал Ушаков. Том 3
Шрифт:
Федор Ушаков
P. S. Сейчас из Бриндичей пришла одна лодка. Король вошел уже
в Неаполь, на сих днях в Бриндичах об оном торжествовали; русским
войскам во всем королевстве Неаполитанском не знают как приписать честь,
называют их божеским ниспосланием к их избавлению; англичане только
хитрят и чужую честь о взятии Сант-Ельма себе присваивают, даже и
капитуляцию о сдаче крепости на себя написали, да и прежде делали
одно помешательство, о чем меня оттоль же уведомляли. Они стараются
всякого больше отвлекать от деятельности и делать пустыми, не могут
успеть в своих предприятиях, сколько разных требований мне прежде было
наделано, но я исполнял все по обстоятельствам и то, что было полезно;
и вы мне во оном вспомоществовали, дабы мы важную пользу не теряли.
Теперь уже не знаю, с которой стороны желания их до самого государя
императора доходят, и на сих днях получил я высочайшее именное
повеление послать два фрегата в Александрию к командору Шмиту; страшусь,
я не знаю, как могу теперича это исполнить; три фрегата от меня посланы
блокировать и взять Анкону, это необходимо нужно и непременно, ибо
без того Венецианский залив не будет спокоен, пока не взята будет Анкона.
Фрегат «Щастливый» завтра же идет через Константинополь в Черное
Следует «Картахену».
море на день *, последние три фрегата, у меня находящиеся, почти без
людей, войска их и с фрегата «Щастливый» находятся в Неаполе и должны
итти за ними туда; при мне ни одного уже фрегата не останется, кроме
шести кораблей; не знаю, могу ли из Неаполя из этих трех два фрегата
послать, изо всех со мною больших фрегатов один только благонадежный,
а прочие за ветхостью берегу я, как красное яичко в Христов день, чтобы
не разбились; ежели из них который будет послан, возвратиться никак уже
не может и никакой надежды нет, чтобы осень и зиму могли в тамошних
местах выдержать при ветхости их; имеют они на себе претяжелую
артиллерию, и она при первой большой качке непременно их разломает, а
притом и обстоятельства теперешние посылать туда еще не позволяют, пока
не окажется совершенная благонадежность в рассуждении французского и
гишпанского флотов. Затем два корабля: «Богоявление господне» и
«Св. Троица», которые оставлял я для исправления при Корфу и в
надежде, что они и пост сей охранять будут, теперь по сходству ж именного
высочайшего повеления, как оным велено неблагонадежные корабли,
которые не можно хорошо исправить здесь, отослать в Ахтиар, напервее оные
и посылаю, но как из них корабль «Богоявление господне» чрезвычайно
течет, то прежде теперь
достаточного к тому здесь нет, но бог нас помощью своею исправляет2, и
как-нибудь исправится и пойдет в Ахтиар. За всем этим необходимо
должен буду я делать выполнение по теперешним случаям и обстоятельствам,
как только будет возможно.
Адмирал Ушаков
Во исполнение посланного ко мне от вашего
высокопревосходительства ордера, снявшись с якоря с порученным мне акатом
и конвоем из рейды Корфу марта 18-го дня, отправились в по-
веленный путь к Тулону для отвоза туда сдавшегося
военнопленными в крепостях Корфу французского гарнизона...
...На пути марта 30-го дня соединились с пленным бригом под
командою флота лейтенанта Навроцкого, от коего
предложено мне, что он имеет крайнюю нужду в пресной воде,
ибо вся у него состоящая испортилась, а что у него и весьма
мало провианту для французов; в чем и на акате, имея я ту же
нужду, решились зайти в Мессину для взятия на французов по
крайней мере к оставшимся для них 1/2 недели сухарям еще на
три недели оных. Апреля 1-го дня прибыли в Мессину, а 3-го
числа того же месяца на рассвете снялись с якоря и пошли
в свой путь. Апреля 8-го дня, не дошед немного мыса Корсо,
нашел от WNW весьма крепкий ветер с волнением, причем
изорвало у нас паруса и тем принудило спуститься к порту Ферае,
где по прибытии получил я от генерал-комиссара Дюбуа ноту,
подписанную главнейшими на оных судах французами, в коей
предлагалось, дабы мы в рассуждении чинимых варварскими
в великом множестве корсерами опасных наглостей, а особливо
французам, отправились в Ливорну и тамо их высадить, чего
ради с общего консилиума решились исполнить их просьбу. Но,
пришед в Ливорну, французов тамо не приняли, почему
отправились апреля 15-го дня к Тулону, куда и прибыли апреля ж
24-го дня благополучно, и того ж числа главному командиру
в Тулоне чрез письмо дано знать от меня о нашем туда
прибытии, причем просил принять его французов и снабдить нас
квитанциями, на что сначала хотя и получил в ответ письмо, что
удовлетворится моя просьба, но французов с судов не взяли и
заставили стоять с оными в карантине, после чего задержаны
мы были под разными предлогами и видами в Тулоне. В