Адовы
Шрифт:
У демонёнка появилась мысль занять кухню, но там тараканы сложились в выражение: «даже не думай». И никто толком не сказал бы, успели ли они за пару минут присутствия Адовых освоить грамоту или сразу были образованными?
Балкон завалили хламом предыдущие владельцы. Там лежало всё самое важное, что требовалось людям по жизни: колесо велосипеда, лыжа, банка с гвоздями, часть стула и почти выцветший знак «стоп». Но это только с одного края.
— Они тут гнездо вили? — осмотрела балкон Блоди.
Затем вампирэсса вздохнула
— Да, мой ты ж гот, тут нет даже камина! Где мне жарить ребёнку мясо? Или что, прикажете подавать с кровью? Она так никогда не научится есть столовым приборами.
В её взгляде запылали красные огоньки, но мужа рядом не было. Одно дело целовать его в гневе или обнимать назло. И совсем другое — высказаться от души, когда нет рядом души. Да и в радиусе десятка метров.
Когда мужа не было рядом, праведный гнев Блоди мог унять только пончик. Раздумывая и о конфетке сверху попутно, мать семейства пошла к ещё не подключенному холодильнику на кухне. Зная нрав жены, его глава семейства успел принести в числе первых.
От поступи Блоди на кухне с писком «великая идёт!» разбежались тараканы. Самые нерасторопные были раздавлены, познав за десяток минут присутствия Адовых в квартире всю сущность вампирского матриархата.
В зале остался только пудель. Он с интересом смотрел на искрящий проводкой потолок и лаял на хруст электрики, доводя до истерики старушку за стенкой.
Баба Нюра била клюкой по ковру на стене, чем только больше подзадоривала пуделя с его отличным слухом и чутьём на палки.
Перебирая маленькими ножками, Пукс в ответ даже пробежал по стене как паук, и уцепился челюстью за торчащий вместо люстры провод, желая поймать очередную искорку.
Искорку-то он поймал, но следом за ней по белому тщедушному тельцу прошёл ток. Пса затрясло. Но вместо того, чтобы заскулить и упасть на пол, как и подобает пуделям, раздался звук «Пукс!» и пудель начал быстро увеличиваться в размерах.
— Пукс, не сейчас! — прикрикнула Блоди, вернувшись с кухни. — Мы ещё даже вещи не перенесли!
Но процесс демонического обращения было уже не остановить. Вместо белого пёс быстро стал красным. А тело его выросло впятеро. Надувшись, как клещ на теле жертвы после укуса, пудель послушно кивнул, как и подобает дрессированной животине, но ничего уже не мог поделать.
Раздался взрыв!
Здание содрогнулось. На пол посыпался потолок и часть плиты. Баба Нюра по ту сторону стены упала на кровать, глядя на отклеивающиеся обои и новую порцию штукатурки на голове.
По эту же сторону помещения пёс быстро пришёл
— Пытай меня семеро, новая локация! — воскликнул Даймон, поглядывая сквозь пыль в помещении на дыру в потолке. — Чур моя комната наверху. Что найду, то моё!
Блоди вздохнула и снова вернулась на кухню. Чему быть, того уже не миновать. Дыра, так дыра. А к взрывам с таким домашним животным все в семье давно привыкли.
С тоской заглянув в пустой холодильник, вампирэсса достала из сумочки конфету. Шоколадную, с ореховой крошкой и помадкой. Но не успела она развернуть обёртку и насладиться новым видом на потолке, войдя в зал, как Мара выскочила из-за её спины.
— Моё-ё-ё. Ы-ы-ы! — заявила дочурка и утащила лакомство.
«Дети они такие — чуть не доглядишь, и сожрут последнее, — подумала мать и тут же додумала: — Надо как-то сделать, чтобы это последнее было у других. Но как перенести её внимание с семьи на округу? Как показать ей достойный пример материнства, если сама жила среди кровососов, упырей и вурдалаков?»
За тяжёлыми мыслями Блоди вздохнула и достала ещё одну конфету. Тогда мыслительный процесс пошёл бодрей.
Нежить, кем малютка и являлась всю свою осознанную жизнь, была равнодушна к сладкому. Ей для поддержания жизни требовалось мясо. Для этого и жарили плоть на костре, чтобы привить ребёнку правильный вкус. Дочка росла, следовало уходить от сырого мяса к людскому «прикорму». Но Мара в силу юных лет для тела и вредности для характера пробовала на зуб всё, что только могло походить на еду… песок, башмаки, тараканы, пёсий хвост или палец брата — без разницы, всё привлекало маленькое проклятье.
Конфета Маре не понравилась. Но особенно ей не понравился фантик. Девочка скривилась и выплюнула гадость. На плевок кашлянул пудель, обрызгав своей кислотой.
Произошло невольное взаимодействие.
Совместный снаряд тут же обратился в огненный шар. Отскочив от стены как мячик, он полетел в Даймона, который карабкался на чердак, используя комод.
От соприкосновения с шаром на подростке загорелась майка. Даймона объяло огнём. Но вместо того, чтобы кричать от ужаса и боли, он заявил с крыши довольным голосом:
— Отлично! Тут как раз не хватало факела!
Только Оспа отпрянула от огня обратно в розетку, приговаривая:
— Чего сразу огонь? Некоторые тут и шерсть носят. Не все Адовы жаростойкие.
Блоди вернула комод на место в углу и встала рядом с дырой.
— Есть что стащить или в хозяйстве приспособить? — спросила мать, вновь проигнорировав хвостатого питомца в розетке.
— Пар, — ответил Даймон. — Он идёт по трубам. И кто-то воет и кричит снизу.
Блоди изогнула бровь: