Адресная книга вымышленных литературных персонажей
Шрифт:
Едва ли сыщется писатель, который ни разу не перестраховался, сдав своему персонажу собственную квартиру. Где еще тот окажется под должным присмотром? Порой автор благоразумно приводит нас к себе домой, с готовностью распахивает дверь и, попутно делясь воспоминаниями, показывает свои владения. Так, юная Клодина, героиня автобиографических романов Сидони-Габриель Колетт, переехала вместе с семьей из провинции в Париж и поселилась на улице Жакоб в квартире самой Колетт, окна которой выходили во двор, и этот вид заставлял обеих с тоской вспоминать родной Пюизе. Даниель Пеннак жил на улице Фоли-Реньо, 78, прямо над бывшей скобяной лавкой, где обитало рожденное его фантазией племя Малоссенов. В романе «Белокурая дама» Морис Леблан поселил Феликса Дави, под именем которого скрывался Арсен Люпен, в шестнадцатом округе на улице Крево, 8 и дал ему свой номер телефона — 648-73, обнародовав собственные персональные данные
Мегрэ в своих «Записках» продолжил игру в фиктивные алиби и проболтался, что некий Жорж Сим был столь любезен, что на время своего отсутствия пустил их с женой пожить у него в небольшой двухкомнатной квартирке, пока в их доме на бульваре Ришар-Ленуар шел ремонт, причинявший немало неудобств: «Почему бы вам не переехать ко мне, на площадь Вогезов, пока не кончат ремонт?»[25] В дом 21, где Сименон поселился в 1924 году.
Но кого автор пытается обмануть? В каждой книге есть фраза-подсказка. Так что я не отступаю, не отчаиваюсь, если след оказывается ложным, продолжаю поиски настоящего жилища героя. И обнаруживаю его среди пустышек, в самом средоточии вымысла. Может, мне и не удастся подобрать к нему ключ, но я знаю, что он существует и скрывает некую тайну. Ключ этот — будь то пробуждающий воспоминания знак, вырвавшееся признание, завуалированное объяснение в любви, отчаянный крик души — спрятан среди десятков других и ждет неведомого адресата, единственного, кто сможет его обнаружить, лишь бы не было слишком поздно. Он адресован тому, для кого написана книга, и это послание хранится до востребования. «Я хочу, чтобы посвящение осталось нерасшифрованным», — писал Бодлер об инициалах «J.G.F.», предваряющих «Искусственный рай» и до сих пор окутанных тайной.
Мы воспринимаем номера домов как «эффект реальности», но за ними всегда скрываются люди. Справочник Дидо-Боттена отворил передо мной немало дверей. Не сводил ли с кем-то счеты Марсель Эме, когда в новелле «Марш-бросок через Париж» превратил дом 45 по улице Поливо в лавочку Жамблье, промышляющего торговлей на черном рынке? Во время войны именно там жил некий Роле, бакалейщик, а также господин Салес, торговавший табаком и вином. На кого из них у писателя был зуб? Распознала ли маркиза Шапоне-Моранс, ставшая прототипом мадам де Вильпаризи из романа «В поисках утраченного времени», неявную, но непочтительную любезность Марселя Пруста, который поселил доктора Котара, любителя нелепых каламбуров, у нее дома — на улице Бак, 43?
Иные адреса безмолвствуют, и тогда я сам присочиняю целые главы о несостоявшихся романах, любовных свиданиях, неизбытом горе — обо всех этих скрытых от глаз эпизодах параллельной жизни, жизни самого автора.
Номер 11 — которым был одержим Жорж Перек — по улице Симон-Крюбелье[26] не отсылает ли к смерти его матери, которую 11 февраля 1943 года в Драней посадили в эшелон, отправляющийся в Освенцим? С кем из своих любовниц Александр Дюма встречался на улице Эльдер, 27, где жила Мерседес, бывшая невеста Эдмона Дантеса, которая стала графиней де Морсер? Почему Флобер дает лишь три точных адреса в «Воспитании чувств»? С кем он встречался на улице Шуазель, 24, на улице Паради-Пуассоньер, 37 и на улице Лаваля, 18? Может быть, с Элизой Шлезингер, «великой любовью» его юности, чьи инициалы зашифрованы в названии романа?[27] Или все куда прозаичнее, и писателя там ожидала легкомысленная Беатрис Персон, одна из его постоянных любовниц, или Сюзанна Лажье, которая время от времени выручала его, чтобы «оружие не заржавело», или Жанна де Турбе с ее «прекрасными глазами падшей женщины», или очередная молоденькая актриса, каких у него было не счесть и чьих имен мы даже не знаем? Или же в деле замешаны нежные чувства, и это была англичанка Джульет Герберт, гувернантка его племянницы, с которой он всю жизнь состоял в тайной связи и встречался при каждой поездке в Париж, о чем не знали даже самые близкие друзья?
Кто скрывался под именем Ингрид Теирсен, юной беглянки из «Свадебного путешествия» Модиано? Они с отцом жили в гостинице на бульваре Орнано, 39-бис, на втором этаже, и занимали номера 3 и 5, справа от лестницы. Телефон, по которому она звонила, чтобы оставить сообщение отцу, принадлежал кафе на первом этаже. Я подолгу бродил возле этого здания по следам Ингрид и Патрика Модиано, словно надеясь усмотреть разгадку
Пришлось подождать несколько лет, за которые вышло еще три романа, чтобы узнать, что вымышленный адрес Ингрид Теирсен принадлежал другой беглянке, а она сама была лишь ее дублершей. «Разыскивается девушка, Дора Брюдер, 15 лет, рост 1 м 55 см, лицо овальное, глаза серо-карие, одета в серое спортивное пальто, бордовый свитер, темно-синюю юбку и такого же цвета шапку, коричневые спортивные ботинки. Любые сведения просьба сообщить супругам Брюдер, Париж, бульвар Орнано, 41»[28]. Роман «Дора Брюдер» отказывается от художественного вымысла «Свадебного путешествия» и называет все своими именами, он «открыт настежь, как двери, к которым не надо подыскивать ключей»[29]. 39-бис должен был бы находиться на месте дома 41, это адрес покойницы — девушки, ставшей жертвой облавы во время войны, в этот самый дом ворвалась сама «История с большим топором»[30]. Так книга становится надгробием на несуществующей могиле героини.
Зашифрованные адреса, мелькающие то тут, то там, но неприступные как запертые на все замки сейфы, — это тайники памяти.
* * *
ДАНТОН 75-21 — дозвонюсь ли я до фотографа Франсиса Жансена, который доверил рассказчику из романа Модиано «Такая молодая собака» разобрать его чемоданы с архивами в студии на улице Фруадево? Ответит ли мне Тереза из «Маленького чуда» того же Модиано по номеру ПАССИ 13-89? А Жан Деккер из «Утраченного мира» — по 227-34-11?
Телефонный номер для меня еще большее искушение, чем точный адрес. Он рождает соблазн безнаказанно вломиться в чужую жизнь, проникнуть в самое сокровенное. Не нужно никуда идти, караулить под окнами или часами ждать у дверей с кодовым замком, телефонная трубка всегда под рукой.
Только Патрик Модиано может сочинить целую главу романа из одного имени, адреса и номера телефона. «Кто я»? — спрашивает себя потерявший память герой «Улицы темных лавок». Некто по имени Педро. АНЖУ 15-28. Улица Камбасерес, 10-бис. Восьмой округ. И это все, что остается от человеческой жизни? Ускользающее имя отражается в адресе и череде цифр телефонного номера, словно они его синонимы на другом языке, такие же призрачные, но больше зацепиться не за что. В прошлое приходится пробираться ощупью. Однако набрать номер еще не значит поговорить, гудки пунктиром прорезают тишину, а в ответ молчание или недоразумения. Сколько телефонов звонит напрасно, в пустоте, без ответа?
И откуда берутся все эти номера, которые возникают на каждой странице, как мелкие штрихи к портрету героя? Писатель словно на все лады повторяет одну навязчивую идею, по крайней мере, у четверых персонажей романов Модиано номер заканчивается на 15-28: у псевдо-Ги Ролана из «Улицы темных лавок», Луки из «Кафе утраченной молодости», у третьей девушки из «Незнакомок» и у Жана Деккера из «Утраченного мира». «Эти цифры, имена, адреса, которые появляются снова и снова, — объясняет автор, — отсылают к людям, которых я знал. 15-28 — номер моих прежних друзей»[31]. Друзья. Твердая почва. Или скорее насмешка автора, заклинание, которое заставляет персонажей ходить кругами в прошлом. Недостающее звено, мешающее вырваться из замкнутого круга.
Чей голос я услышу на другом конце провода, если наберу один из этих реальных номеров? В трубке бесконечные гудки, но откуда они доносятся?
Из дальних, неведомых мест и времен... в лучшем случае бесцветный монотонный голос ответит: «Набранный вами номер не существует».
Луи Манекину, герою моего романа «Невидимка» (живущему по адресу, спрятанному за вымышленным «бисом») я дал номер 01 42 24 25 56. Он соответствует старому МАЙО 25-56, который когда-то был номером моих родителей на улице Шарля Лаффита, 67. Здесь есть неувязка, поскольку, как и все остальные номера в квартале героя, номер должен был начинаться с цифр, соответствующих старому телефонному трехбуквенному индексу. Может, я изначально выбрал его, чтобы быть уверенным, что никого не побеспокою? Но более вероятно, что через эту линию связи я хотел соединить две истории и вернуться в квартиру детства на улице Шарля Лаффита, где по соседству жил Арсен Люпен.