Адриан Моул: Дикие годы
Шрифт:
Позвонил маме и дал ей свой новый адрес на случай семейной трагедии. Она полчаса трещала об угрозе президента Горбачева подать в отставку и предсказывала, что СССР — на грани краха. В конце концов я встрял и сказал:
— События в мире меня больше не интересуют. Я не могу никак повлиять на них, так чего ж суетиться?
Позвонил бабушке в Лестер. Долго болтали о Принцессе Диане. Бабушке кажется, что она в последнее время выглядит несчастной. Я высказал и свою озабоченность. Диана слишком похудела.
Позвонил в Строительное Общество Маркет-Харборо, уведомил о смене адреса.
Позвонил в
Позвонил Меган. Притворился Брауном. Сказал: «Господи, как я люблю тебя, Меган», — его ужасным писклявым голосом.
В конце концов, ко мне в каморку ворвался сам Браун и потребовал, чтобы я слез с телефона. Надеюсь, он не подслушивал под дверью.
Испытал позыв снова навестить Леонору. Она согласилась принять меня сразу же. На ней — белое платье. Похожа на жертвенную девственницу. Мне хотелось немедленно лишить ее невинности, но вместо этого я заговорил о Бьянке. Леонора наклонилась ко мне и показала темную ложбинку между грудей. Я поймал себя на том, что говорю: Бьянка меня довольно-таки интересует, но отсутствие у нее ложбинки между грудей разочаровывает.
Леонора сказала:
— Но могли бы вы полюбить Бьянку?
Я ответил:
— Сама мысль об этом мне смешна. Мысль о ней не гонит от меня ночами сон — я лежу без сна от мыслей о вас .
Леонора вздохнула и произнесла:
— Я бы предложила вам культивировать свою дружбу с Бьянкой. Я — замужем, Адриан. Ваша одержимость мною — типичное проявление взаимоотношений терапевта и клиента. Это называется «перенос». Вы должны принять истину, касающуюся ваших чувств.
Я сказал:
— Истина, касающаяся моих чувств, заключается в том, что я вас не люблю. Я просто хочу с вами в постель.
Леонора сказала:
— Тридцать фунтов, пожалуйста.
Я почувствовал себя клиентом, который платит шлюхе.
Кавендиш и Палмер — старые друзья. Встретившись, они начали хватать-друг-друга-за-плечи, потом — скалиться-и-трясти-друг-другу-руки; в наши дни большинство мужчин в Оксфорде, кажется, питает к этому склонность. Извлекая свой скарб из багажника «вольво» и отгоняя Тамсин, Гриффита и Альфу, я слышал, что Кавендиш и Палмер хохочут в гостиной, как полоумные. Не уверен, но мне показалось, что я расслышал слово «блейзер». Дети весь вечер разговаривали на языке умбагумба, пока в 11.30 не вернулся их отец. Они категорически отказались ложиться в постель и говорить со мной по-английски. Вместо этого валялись под массивным сосновым столом на горе подушек и трещали на своем выдуманном языке. Я чувствовал себя за границей; особенно если закрыть глаза.
Сегодня утром купил «Белый отель» Д. М. Томаса. Если он хоть вполовину так же хорош, как «Большой вавилонский отель» Арнольда Беннетта, я буду более чем удовлетворен. Когда Кристиан увидел, как я вытаскиваю книгу из пакета, он поднял брови и сказал:
— Только не оставляй ее где попало. Альфа читает, как тринадцатилетняя.
— Следует поощрять чтение своего
Кристиан отрезал:
— «Белый отель» — тяжеловатое чтение для ребенка, до сих пор убежденного, что в дальнем углу сада живут феи.
Должен признаться, меня это удивило. Вчера я сходил в дальний угол сада. Он весь усыпан ржавыми игрушками и вонючим садовым мусором. Едва ли сказочная страна фей.
В 11.30 вечера я раскрыл «Белый отель», почитал минут десять, потом вылез из постели и закрыл дверь на задвижку. Эта книга никогда не должна попасть в руки Альфы.
Сидел с детьми. Кристиан — на полуфинале чемпионата по дротикам, со своим диктофоном и планшетом. Осознают ли толстопузые метатели дротиков, что они участвуют в исследовательском проекте? Сомневаюсь. У них всех наверняка — ограниченный кругозор, а это, я полагаю, — преимущество, если метанием дротиков зарабатываешь на жизнь.
Сегодня Кристан сказал мне, что обо мне спрашивала Бьянка: хорошо ли я устроился. Он сказал ей, что детишкам я очень нравлюсь. Лучше бы он сказал это мне. Кристиан спросил, почему я не приглашу Бьянку на свидание. Я безразлично ответил, что слишком занят. Но, дорогой мой дневник, по правде сказать, я боюсь, что она мне откажет . Мое эго — тонкая и хрупкая вещица, и более того — уверен ли я, что хочу связать свою жизнь с личностью, работающей в газетном киоске?
Заметки о Бьянке:
Отрицательные:
1. Она приятна на вид, но явно не красавица, в отличие от Леоноры, способной создать затор на улице.
2. Когда я упомянул, что моя прогулка до работы — «приятно чеховианская», главным образом, ввиду того, что расцвели вишневые деревья, она безучастно посмотрела на меня и спросила, что означает «чеховианская».
3. Не похоже, чтобы ее бедра могли выносить ребенка.
4. Она обута в башмаки «Док Мартенс».
5. Она поклонница «Ганз-энд-Роузис».
Положительные:
1. Она добра, особенно к детям, которые постоянно ошиваются в кондитерском отделе ее киоска.
2. Кажется, я способен ее рассмешить.
3. Ее кожа похожа на белый шелк. У меня возникает странное желание погладить ее лицо, всякий раз, как я к ней приближаюсь.
Я рад, что апрель закончился. Горький и сладкий месяц. Цветы отцвели, но ветерок по-прежнему овевает ноги и треплет штанины, если не заправлять их в носки.
Борода уже кустиста. В ней запутывается еда. В 9.30 Браун указал на кусок яичного белка. А я сегодня съел вареное яйцо в 7.39 и с того времени разговаривал или встречался, по меньше мере, с тридцатью людьми. Ну почему никто другой не указал, что у меня в бороде кусок вареного яйца? Не такой уж и маленький кусок, между прочим. Для яичного белка это довольно приличный кусок — такой невозможно не заметить. Придется купить маленькое ручное зеркальце и регулярно исследовать бороду после еды. Я не могу подвергаться риску социального конфуза.