Адриана. Наказание любовью
Шрифт:
— Впервые встречаю девушку, которая не умеет ходить на каблуках.
— Как видишь, тебе повезло.
Препятствием для неё стали не только каблуки, но и длинный подол платья. Эндрю запиналась за него, ругалась, иногда даже нецензурно. Нет она точно тронутая на всю голову.
Подружки вышли из термы вместе с тремя сестрами и теперь отправились в корпус, где находились спальни воспитанниц пансиона. Адриане выделили отдельную комнату, подальше от остальных и с запором снаружи дверей: всё же сёстры опасались, что девушка снова может впасть в безумие или сбежать.
Желание сбежать
Осмотрев свою скромную комнату, Адриана похоже осталась ей довольна. Живо скинула туфли и упала на кровать.
— О, как же давно я не спала на нормальной постели. Как давно! — она стянула чепец и положив голову на подушку прикрыла глаза. Русые волосы длиной чуть ниже плеч разметались по подушке.
Бетти с сестрами решила оставить Адриану и дать ей возможность отдохнуть.
Утро следующего дня застало Бетти неожиданно. Похоже прошлый день был для неё слишком насыщен событиями и хлопотами. Она спала в общей спальне вместе с еще двумя воспитанницами пансиона. На соседней кровати сопела Флоя, девчонка лет тринадцати не больше, дочка рыцаря и капитана Недмира. У девочки не так давно умерла мать, а отец, сэр Теодор Недмир, капитан одного из военных корпусов берта Хаминга, всё время находился в разъездах и на боевых заданиях. Появлялся в пансионе за год пару раз с гостинцами. Флоя прижилась в монастыре очень быстро, словно всегда жила именно здесь.
Другие девочки дали ей кличку Флоя Канитель. Девочка всегда о чем-то думала и погружалась в свои мысли настолько, что не замечала никого и ничего вокруг. А еще таскала всюду записную книжку в мягком кожаном переплёте и восковые цветные мелки. Канитель сразу по прибытии в монастырь выбрала кровать у окна. Не смутило даже то, что зимой в это окно иногда сильно поддувало. Флоя могла часами пялиться в него, открыв рот, потом, часами рисовать, то, что увидела за ним. Вид из окна открывался самый обычный. Часть монастырского двора с каменными постройками, стена учебного корпуса, кусочек неба и хиленький кустик с мелкими листочками у этой стены. Бетти и другие девочки всё не могли понять, что такого находила Флоя в этом пейзаже, который она рисовала почти каждый день и в большом количестве вариантов. Сама юная художница казалась неказистой, плоской и худой как тростинка с вытянутым лицом и неимоверно тонкими ножками и ручками.
У стены, напротив Флои, стояла кровать северянки Изиды. Голубоглазая, круглолицая, нежная девушка, которая очень любила сладкие пирожки и розовый
Бетти поднялась, села на кровати и потянулась, надела деревянные шлёпанцы, накинула на плечи пеньюар и помчалась к двери.
— Куда это ты собралась, Бет, к чёкнутой подружке?
— Не твоё дело, Изи!
— Ишь ты, как заговорила. Конечно, ведь ты подлизываешься к дочке берта, думаешь теперь важной персоной стала.
— Не к кому я не подлизываюсь, этой девушке нужна помощь, и я помогаю.
— Ну ты прямо сама Луноликая Олди, защитница женщин.
— Надушенная дура! — брякнула Бет и хлопнула дверью.
Она быстро пробежала к концу коридора. У двери Адрианы Хаминг копошилась кривоногая сестра Люцила.
— Чуть свет, а ты уже здесь, — сказала она и открыла засов на двери новенькой жительницы корпуса. — Ты подумала на счёт монашества, деточка, сестра Корнелия говорила с тобой?
— Да, я еще не решила, это такая ответственность и я хотела всё же выйти замуж…
— Фи, какая же ты глупая, зачем тебе эти мужчины. Они грубые и ненасытные. Муж заставит тебя раздвигать ноги каждый день и рожать в муках детей. А тут ты практически свободна, не обременена особыми заботами, кроме как заботой о Луноликой Олди и её святилище.
— Да откуда вы знаете, как это жить с мужчиной? Вы же монахиня! — возразила воспитанница.
Люцила, похоже, обиделась. Вся подобралась, её толстый подбородок заходил волнами.
— Я-то как раз знаю. Монахиней я стала не сразу.
— Как, разве такое может быть?! — удивилась воспитанница.
— Может, иногда, в жизни такое может быть, деточка. Мужчины — зло!
Люцила пропустила девушку к двери.
— А ты шустрая, как я посмотрю, уже во всю обхаживаешь доченьку берта. Умная девочка!
— Да что вы все, никого я не обхаживаю, — обиделась Бет.
Она нахмурилась и постучалась осторожно в дверь комнаты подруги.
— Да-да, войдите, — отозвалась Адриана.
Когда Бетти вошла, то раскрыла от удивления рот. Адриана в одних только розовых панталонах и лифе отжималась от пола.
— Заходи Бет, не стой в дверях, — скомандовала она. — И двери прикрой, увидит кто меня в таком виде разговоры пойдут.
— А что ты делаешь, Эндрю?
— Бетти, ты же умница, как видишь упражняюсь. Мышцы совсем затекли без упражнений. Я ведь воин, Бетти, — девушка сделала последнее отжимание и поднялась на ноги.
— Неужели опять началось, — расстроилась Бет и села на кровать.
— Ты хорошо выглядишь в этом пеньюарчике, — Эндрю поднялась с пола. — Ну чего ты, милашка, не грусти, я больше не буду. Сейчас надену это замечательное синее платье и буду как все нормальные девушки.
Адриана села рядом и обняла подругу. И как показалась Бет, совсем не так, как обнимали её другие девушки.
— Моя маленькая защитница, обещаю, я больше не стану тебя огорчать. Трудно изменить суть человека, даже если его внешность меняется.