Адриана. Наказание любовью
Шрифт:
День разгулялся, облака крались тихонечко по голубой выси, запахло приближающимся дождём. Со второго этажа учебного корпуса открывался вид на ещё один декоративный садик. Там за садиком, за глухой стеной свобода!
Я забрался на подоконник и стоял на нём в полный рост, держась за раму. Отрастить бы крылья и улететь прочь из этого дрянного мира и этого скучного места. Как тяжело мне здесь, сколько душевной боли приходится терпеть. Даже детство моё не было беззаботным, как у других детей.
Кто-то
— Адриана, что вы делали на подоконнике?! — рассердился он.
— Ничего, мне просто стало душно! Чего, и подышать нельзя? — я посмотрел на него невинным взглядом. Он не выпускал меня из крепких объятий, а я не сопротивлялся. Да если бы я был на самом деле девчонкой, влюбился бы в этого зазнайку. Он крепко держал меня, и через одежду я успела почувствовать, что у него крепкое и мускулистое тело.
— Ты могла сорваться!
И в самом деле, мог сорваться. А может хотел?!
— Нет, вы просто не знаете меня, — я дернулся. Оскар все еще держал меня. Он не злился, скорее, сочувствовал, и я понял это по его покровительственному тону.
— Отпустите, господин Бох, — настаивал я. — Мне помощь не нужна. Поверьте, я сильнее чем кажусь.
— Думаю, как раз нужна!
— За мной и так внимательно следят. В монастыре я не по своему желанию. Скоро нагрянет матушка Люцила, проведать, не сбежала ли я куда? Правда, бежать некуда, и не к кому.
В его сильных объятиях я чувствовал себя настоящей хрупкой девушкой, которой сейчас нужна защита. Что это? Какое-то волшебство?
— Все потому, что ты дочь берта? Почему он прячет тебя здесь?
— Я не просто дочь берта-правителя. Я сумасшедшая дочь берта, которая считает себя его сыном! Моё достоинство в том, что отцу на меня теперь плевать! Здесь я нужна только Элизабет. Думаете, я бы прыгнула и расстроила её? Нет конечно.
Оскар слушал мой рассказ и молчал. Наверное зря я так с ним разоткровенничался.
— Садитесь, берите чернила и перо. Будем заниматься, — пояснил он строгим тоном.
Я все сделал так как он сказал. Достал из парты письменные принадлежности: чернильницу, перо, бумагу. Потом мы некоторое время сидели молча. Оскар о чем-то думал, теребил свой заросший темной щетиной подбородок. Я уткнулся в пустой лист бумаги.
— Тогда вы объясните мне, где в примере я допустила ошибку. По правилам, нужно сперва умножать, а потом уже делить? — мне очень хотелось получить логичный ответ.
— Ты все верно решила, — заявил Бох и направился к окнам и начал закрывать их. Первые капли дождя со звоном ударились о стекла. Прохладный ветер ворвался в помещение через те окна, которые Оскар еще не успел прикрыть. Занавески и темные волосы учителя заколыхались
Когда окна были закрыты, он развернулся ко мне и присел на подоконник:
— Ты вела себя вызывающе. Сама же это прекрасно понимаешь.
— Да.
— И странно, почему ты не стала возражать, когда я потребовал остаться после занятий?
— Мне просто любопытно, что вы станете делать со мной дальше — я пожал плечами. — А может хотелось выслушать вашу теорию решения этого примера.
— Учить девушек математике — гиблое дело. Им это не пригодится в жизни. Женщины в нашем мире, не зависимо от достатка их семьи или положения, предназначены только для замужества, ведения хозяйства и рождения детей. Хотя некоторые из них весьма сообразительны и стремятся заниматься чем-то другим. Женщине достаточно научиться считать деньги и домашние запасы.
Я удивился его словам. Ничего себе загнул. Хотя он был прав. Из девушек в Арт-Горанте воспитывали образцовых жен. Луноликая Олди поощряла любовь и рождение детей, хотя её служители от этого полностью отказывались, принося таким образом своеобразную жертву богине.
— Зачем же вы учите?
— Нужно жить на что-то.
Вот так номер!
— Можно пойти в армию. Бох — знакомая мне фамилия. В армии моего отца, есть сир Бох, один из героев кавалерии. Вы не родня, случайно?
— Отец рассказывал вам про свою армию?
Резонный вопрос к девице.
— Брат Адриан мне рассказывал кое-что…
— Хороший у вас брат, — улыбнулся Оскар. — Я решил заниматься более полезным делом — изучать прошлое нашего мира по камням и углю.
“Еще один сумасшедший!”
— А как это?
— На камнях и угле остаются отпечатки растений и животных. Сам уголь образовался из останков этих древних животных и растений.
— Ужасно интересно! — зевнул я.
— Я выяснил, что климат Тизин-Лисбока ранее, притом очень давно, много миллионов лет тому назад, был совершенно другим. Много влажных папоротниковых лесов, рек, озер и совершенно удивительных животных. Возможно, за Бескрайней пустыней, которая нас окружает, сохранились подобные места. Когда-нибудь я отправлюсь на поиски более благодатных земель.
Я снова зевнул:
— Да, и сгинете в этой пустыне, как многие другие. Никто не возвращался из Бескрайней пустыни.
— Возможно потому, что там за ней есть совсем другая, более лучшая жизнь, — Оскар Бох мечтательно возвел глаза к потолку.
— Вот я, сумасшедшая, и то в эти сказки не верю! — спустил я педагога-мечтателя на землю. — Давно бы все нашли!
— Эх, — с досадой отмахнулся он от меня, — с вами, с женщинами спорить бесполезно!
— Особенно с сумасшедшими! — добавил я и улыбнулась.