Адриана. Наказание любовью
Шрифт:
Я все понимаю, мисс Лара, — ответил я и собрал всю свою волю в кулак. — Я Подумаю, как вам помочь и все для этого сделаю.
Я направился к выходу из библиотеки. Казалась бы, вот она отгадка, протяни рукуу и возьми ее. Но она снова оказалась далека.
Месьера Адриана, — окликнула меня мисс Лара, вы забыли то, зачем пришли сюда. Она взяла с полки книгу. Какой-то дамский роман. Легкое чтиво на вечер и протянула мне.
Все верно, — улыбнулся я и взял книгу. Было бы странно, если бы я вышел с пустыми руками, а так это выглядело будто девушка решила взять на ближайший вечер романтическое
Оскар встретил меня суровым взглядом.
Адриана, я уже начал думать, что вы не успеете не только к семейному завтраку, но и к обеду.
Не велика беда, Оскар, — ответил я и кокетливо подмигнул. — Была бы моя воля, я бы совсем не показывался на глаза моих родственников.
Тогда скажите им, что вы нездоровы и попросите принести завтрак к вам в покои. Лучше сыграем с вами и мисс Бетти в шашки, — предложил он.
От кого я это слышу? — удивился я такому не серьезному предложению со стороны своего бодигарда. — Оскар Бох предлагает мне солгать.
Ложь во спасение, не является грехом, месьера, — он взял меня под руку. — Ну если вы так рветесь к вашей бабушке и дяде. Не хотите провести утренние часы в компании более вам приятно то…
Оскар, о чем речь, конечно хочу! В последнее время я только и делаю, что поступаю так, как желают другие, — фыркнул на него я.
Кислое лицо бабули мне и в самом деле надоело. Сейчас, когда она лишилась единственной подруги мадам Светли, лицо бабули станет еще и кислым, словно щавель. Ничего, позавтракает в обществе тети Сарины. Уж тетушка ее утешит, подобьет клинья, выкурит с ней сигарету дружбы в кулуарах, поцелует Дариту в её старый сморщеный… гм.
Хорошая идея, Оскар, — я приблизился к нему и легко притронулся губами к его щеке, от которой приятно пахло мылом. Бох брился теперь почти каждый день. Положение обязывало его выглядеть опрятно.
Он замедлил шаг, развернулся ко мне лицом, нежно взял а плечи и хотел поцеловать.
Нет, — остановила я его. — Это еще нужно заслужить.
Оскар отпустил меня и немного отстранился.
Но ведь ты желаешь этого не меньше, чем я?
Ты прав, — я не удержался и снова поцеловал его в щеку, но уже более чувственно и жадно, потом коснулся губами мочки его уха. Он обнял меня и прикоснулся своей щекой к моей. Приятная нега, словно теплое одеяло в холодную ночь, накрыла меня до самых кончиков пальцев ног. Скрипя сердцем, я отпрянул. — Ты не представляешь насколько. И я не могу себе этого позволить.
Адриана, я…
Замолчи, — настоятельно остановил я его. — Не говори ничего, о чем потом пожалеешь
Я люблю тебя, — ослушался Оскар. — И не жалею об этом.
Я слышал, как колотилось моё сердце, как заалели мой щеки. Никто и никогда не говорил мне таких слов. Особенно мужчина!
Оскар, ты хороший мужик, но ты даже не представляешь как ошибаешься!
Позволь мне самому разобраться с этим.
Мы не пара Оскар, моя родня…
Я найду выход, Адриана
Глупые заверения. И странно это слышать от взрослого мужчины, который побывал на войне и лишен излишней сентиментальности и юношеского максимализма. И мне неудержимо захотелось поверить в его слова, его обещания в его любовь ко мне. Но я не был девушкой
Мы шли некоторое время в полном молчании через каменную галерею застекленную цветными витражами с изображением различных видов ящеров. Блики от цветных стекол падали на наши лица. Оскар улыбался мне, держал под руку., гладил осторожно по плечу. И в этот момент я был счастлив, что являюсь девушкой. Рядом с ним мне хотелось быть именно Адрианой, а не Адрианом.
Перед дверью в покои я остановился и сказал:
Приходи немного позже, на партию в шашки.
Оскар не успел дать ответ, а я уже закрыла двери перед его носом. Развернувшись я встретился взглядом с Бетти. Она ждала меня в гостинной, скучая в кресле.
Я хочу вернуться в монастырь, — вдруг заявила она. Глаза ее сделались влажными от проступивших слез.
“Ну только этого мне еще не хватало”
Скажи мне честно, чем я тебя обидел, Бетти?
Я только и занимаюсь здесь тем, что бездельничаю, а в монастыре луноликой Олди всегда было чем заняться. И кроме тебя, меня здесь никто не любит!
Наверняка последние слова были основной причиной настроения Бетти.
И это немало, солнце моё. Тебя люблю я, меня же никто не любит.
Моя подружка вдруг окончательно расклеилась, шмыгала носом. Её по-детски невинное лицо исказилось и покрылось влагой от слез.
Мне страшно, Адриана. Мадам Светли умерла в той библиотеке, совсем одна. Ты видела, какие у неё были синие ногти и глаза были выпучены. А вдруг и я…
Не смей даже думать о таком! Я никому не дам тебя в обиду. Я никуда не посмею тебя отпускать без присмотра Оскара или охраны. Я сам буду тебя охранять.
Адриан, мне тошно в этой золотой клетке. Помнишь, мы пошли пить чай к твоей бабушке и нам с Мартой угрожали оружием. Тогда тебя никто не смог защитить. Что уж говорить обо мне, — она обняла меня и уткнулась носом в мое плечо.
Да, и вправду плохой из меня защитни. Кто я? Перепуганная девчонка семнадцати лет, которая пытается быть мужчиной.
Успокойся, Бетти, я не собираюсь тебя удерживать силой, потому как люблю тебя всей душой. Если хочешь, съезди в гости к своему дядюшке. Поживи у него несколько недель и потом реши окончательно, что тебе хочется. Если захочешь в монастырь, я не буду возражать твоему выбору. Если вернешься ко мне… Что тут говорить, ты сама прекрасно знаешь, как я буду тебя ждать.
Мне было больно видеть слезы на глазах моего Сокровища, мне не хотелось расставаться с ней. Я очень боялся, что она решит вернуться в обитель Луноликой Олди окончательно.
Хорошо, — согласилась она. — Тогда я отправлюсь прямо завтра.
Завтра, — я тяжело вздохнул от огорчения. — Так скоро?
Я не могу больше здесь.
Хорошо, Бетти, завтра. Я сам провожу тебя. И пошлю с тобой охрану.
Подруга успокоилась, обняла меня.
Прости, но я люблю тебя словно сестру. Я никогда не видела тебя в мужском обличьи и мне трудно представить тебя иной.
Понимаю, — огорченно согласился я. К горлу подкатила обида.
Остаток дня прошел в каком-то сумбуре. Не явился ни к завтраку в начале дня, ни к ужину в самом его конце.