Адские тени
Шрифт:
Я протянула руки к огню, чтобы согреться от всепожирающего озноба. Малюсенький всполох ужалил ладонь, и этой мимолетной боли, которая стала последней каплей в сдерживаемом океане эмоций, хватило, чтобы разрыдаться.
Я плакала навзрыд, жалея себя и нелегкую судьбу матери. Слезы, смешиваясь с сурьмой, текли по ладоням, в которых я прятала лицо, но меня никто не успокаивал. Не гладил по волосам или не притягивал к груди. Я даже перестала слышать дыхание Кайлана, который сидел в кресле недалеко от камина. Мне необходимо было выплакаться, принять правду и прогнать с горькими слезами все, что наболело
Сколько просидела, содрогаясь в рыданиях, я не знала, но в какой-то момент столовую снова наполнил запах табака и звук вскрываемой бутылки с игристым вином. Я погибала в своей неутолимой агонии, а Кайлан заново переживал свою.
Тайн и неразберих осталось предостаточно, но я была благодарна Селье за то, что он хотя бы решился раскрыть правду моего рождения. Да и своего тоже.
Перебивая горькие слезы, взыграло любопытство, и я едва слышно спросила:
– Сколько вам лет?
– Не знаю. Я, как преисподняя, просто существую. У меня не было детства, я появился из тьмы мироздания. – Я вновь опешила и, утерев рукавом платья слезы, взглянула на Кайлана через плечо. Как я и предполагала, он вновь раскуривал трубку и болтал вино в бокале. – Не пытайтесь понять, Адель. Зарождение жизни, как и ее угасание, берет начало в материи света и тьмы, и я тот, кто воплотил в себе последнее.
Я прислушалась к совету. Голова чувствовалась настолько тяжелой, что очередные философские рассуждения расплавили бы уставший мозг даже без демонической магии. Шмыгнув носом, я наконец поняла, что сидела около широко расставленных ног Кайлана, как послушная собачонка, и глупо пялилась на него.
– Боитесь меня или ненавидите? – вдруг спросил он и, отложив трубку, подался торсом вперед. Его глаза загорелись золотом, несмотря на растрепанный вид и раскрасневшиеся от рыданий щеки, он любовался мной.
– И то, и другое, – призналась я.
Невозможно не трусить перед Принцем Ада, но я не боялась до такой степени, чтобы все бросить и отказаться от него. Да, я ненавидела Кайлана за страдания, которые он и его братья принесли Абраксу и моей семье, но, опять-таки, не больше Елены или матери, которые с рождения распоряжались моей судьбой в угоду пороку.
– Вы хотите уйти? – задавая этот вопрос, Кайлан поджал нижнюю губу, опасаясь моего ответа.
– А вы отпустите? Теперь, когда мне все известно? – Я полностью развернулась к Селье и, ожидая ответа, наклонила голову вбок.
– Ни за что, – отозвался он, и почему-то его непоколебимая уверенность ускорила мой пульс. – Но вы не пленница, Адель. Я не позволю вам вернуться в Абракс по объективным причинам, которые вы узнали сегодня, и не только, однако это не значит, что я надену на вас кандалы, – он хитро ухмыльнулся. – Только если вы сами об этом не попросите…
Я не позволила отойти от темы раскрытия тайн, и пока Кайлан был расположен к разговору, уточнила:
– Почему вы не хотите, чтобы я называла вас по имени… хм… настоящему имени?
– Я оставил его
Кайлан свесил руки между ног и наклонился еще ближе. Наши лица разделяло не больше пяти дюймов – расстояние, готовое полыхнуть в одночасье, стоило только сверкнуть искре.
– Будете моей, Адель?
Этот вопрос пронзил меня насквозь. Резко, больно и без возможности увернуться. Слова Кайлана таили в себе более глубокий смысл. Я чувствовала, что он спрашивал сразу обо всем. Приму ли его прошлое, смирюсь с титулом Принца Ада и стану ли на его сторону? Или возжелаю сбежать и лично отыскать способ отделаться от Елены? Помогу ли удержать власть во Франсбурге и приструнить тетку? А главное – соглашусь ли принять те чувства, которые он готов мне дарить?
Пока я размышляла, глаза Кайлана налились тьмой. Наплевав на его нетерпение, я встала на колени, положила ладонь на щетинистую щеку и на выдохе призналась:
– Я давно твоя…
Глава 22
Боль разорванной души отступила, как только Кайлан намотал на кулак мои волосы и потянул, чтобы запрокинуть мою голову и самозабвенно поцеловать. Языком он настойчиво раздвинул мои губы, проникая в жар рта. Вкус табака и алкоголя унял оставшуюся после слез горечь, и я раскрылась навстречу его неистовому желанию.
Другой рукой Селье схватил меня за шею сзади, но не сжал, а просто придал опору, чтобы я не упала от упоения и натиска, с которыми он овладевал моими устами.
Я все еще находилась между его колен, наша откровенная поза порождала непристойные мысли, а овладевающая телом страсть подстегивала на их воплощение.
– Кай, – я вновь прикусила его нижнюю губу, но на этот раз легонько, заставляя на мгновение прервать поцелуй. – Я хочу подарить тебе удовольствие, показать, насколько сильно ты мне необходим… – призналась я, ощущая, как смущение добавило избыточного румянца лицу.
После услышанного я вдруг поняла, что ничто не изменит моих чувств, и захотела ими поделиться. И пусть это донельзя наивно и глупо – впустить в неоднократно раненое сердце Повелителя Похоти, – но я любила его. Такой любовью, которая заставляет наступать себе на горло, закрывать глаза на мрачные поступки избранника и бесконечно верить ему.
Кайлан Ле Селье – жестокий убийца, демон, тьма, порок, но он же мое личное прощение, спасение от вечных невзгод и тихая гавань, в которой не нужно притворяться.
Кайлан приглушенно застонал мне в губы.
– Не думаю, что это хорошая идея, паучок. Я все еще могу неосознанно причинить тебе вред. – Он дышал поверхностно, стараясь приглушить в себе давно разъедавшее его вожделение. Кайлан все же сжал мою шею, и я ощутила, как он пересиливает порыв притянуть меня ближе, чтобы насладиться моим телом в полной мере. – Я никогда такого не испытывал. Обычно мое желание сводится к похоти и потребности подпитки данным грехом, но с тобой… Это безумие, цунами, торнадо! Оно сильнее плотского влечения и всего того, что я чувствовал за всю бессмертную жизнь. Я не знаю, как с этим бороться и как контролировать, когда даже твой томный взгляд выбивает почву из-под ног…