Адвокат Империи 14
Шрифт:
А вот теперь пришла пора показать, что в эту игру можно играть вдвоём.
Сделав несколько шагов в сторону присяжных, я посмотрел на них и выдал самую сочувственную улыбку, какую только мог, добавив в неё печальную нотку.
— Мой уважаемый коллега, по забывчивости или же умышленно, но ни единым словом не обмолвился о том, что на моего клиента напали пятеро. Пятеро против одного. Но уважаемый прокурор с особым усердием создаёт картину, в которой обороняющийся выглядит как агрессор, тем самым лишая ситуацию столь необходимого ей контекста. Всё равно, что вырвать кадр из фильма и судить героя,
Сказав это, я чуть опустил взгляд в пол и выдержал короткую паузу, покачав головой, словно одна только мысль о происходящем ввергала меня в глубочайшую печаль. А почему бы и нет? Мне правда было печально, что приходилось тратить время на Жеванова, Калинского и остальных дебилов.
— Я напомню вам: закон требует рассматривать действия человека в контексте угрозы, которая перед ним стояла, а не в вакууме, — уже куда строже продолжил я. — И этот контекст мы здесь будем подробно рассматривать, шаг за шагом. Без домыслов. Без искажения ситуации. И абсолютно точно мы собираемся сделать так, чтобы настоящие виновные произошедшего понесли заслуженное наказание вместо того, чтобы пытаться спрятаться за скорбной личиной проигравших. Проигравший, не сумевший принять поражение, начинает торговать своей болью — чтобы выиграть через жалость то, что не досталось ему в борьбе.
Встретившись с присяжными глазами, я заметил, что они неотрывно смотрят на меня. Двенадцать человек. Пятеро мужчин и семь женщин.
— Кроме того, в связи с этим же происшествием мы с моим доверителем сочли необходимым подать гражданский иск против Жеванова и остальных нападавших, которые сейчас пытаются обвинить моего клиента и очернить его репутацию. Этот иск — о возмещении вреда, который они причинили Руслану: медицинские расходы, утраченный заработок, моральный вред, а также судебные издержки. Я обращаю ваше внимание, что вы, уважаемые присяжные, не будете решать этот иск — это полномочия судьи. Но сам факт его подачи — прямое следствие нашей позиции: мы считаем Руслана потерпевшим, а не преступником. И мы намерены доказать это и в уголовном, и в гражданском порядке. Сегодня мы начнём с фактов. И эти факты, я уверен, расставят всё по своим местам…
— А он хорош, — шепнула Екатерина, наблюдая за тем, как Рахманов идёт к своему месту после выступления. — Действительно хорош.
— После его лекций ты ещё сомневалась? — с тихим весельем в голосе спросил её Пётр. — Меня больше всего интересует то, откуда он всё это знает. Он же младше меня, но…
— Такое ощущение, что он этим лет сорок занимается, — согласно с ним прошептала Алина. — Если бы я сейчас туда вышла, то стояла бы и заикалась минут пять, прежде чем начать говорить. Трындец просто. Когда на тебя столько людей смотрит…
— Ты же на лекциях нормально выступала, — припомнил ей Самойлов, на что Алина лишь поморщилась.
— Так я там перед вами была, — шикнула на него Алина. — И то не сразу привыкла. Мне всегда тяжело выступать перед другими людьми.
— И всё-таки, — вновь задался вопросом Пётр. — Откуда у него такие знания и опыт? Не родился же он сразу с книжкой по праву в руках?
Екатерина вдруг представила себе недовольно ревущего младенца,
Само слушание, между тем, продолжалось. Когда этап выступлений закончился, начался процесс исследования и предоставления доказательств.
И в этот момент у Кати чуть не сложилось впечатление, будто она смотрела за партией в шахматы. Как-то так в своих фантазиях она и представляла судебный процесс, где каждый ход имел скрытый смысл, а оппоненты стараются переиграть друг друга. Именно так это выглядело в её фантазиях, когда она представляла себя там, стоящей в зале суда с гордо поднятой головой перед судьёй, присяжными и наблюдающими за процессом людьми.
Но то, что она увидела, мало походило на игру профессионалов.
Это больше напоминало матч в какие-то дурацкие шашки, где оба противника с каждым ходом кушали белые и чёрные кругляши друг-друга. Прокурор методично выкладывал перед присяжными фотографии травм потерпевших, умело выставляя им на обозрение самые болезненные изображения. Так ещё и приправил всё это медицинскими показаниями. Явно давил на эмоции. Посмотрите, какие они несчастные. Какие ужасные страдания принес им этот человек.
Но стоило ему сделать малейший намёк на то, что эти «травмы и страдания» стали следствием нападения Терехова, как Александр вставал с возражением, заставляя судью останавливать речь обвинения и требовать переформулировки. Раз за разом. Порой Екатерине казалось, что Александр делал это даже тогда, когда смысл формулировок прокурора был ясен и так. Один раз судья даже отклонил протест, но Рахманов, несмотря на свой уставший вид и синяки под глазами, всё равно выглядел довольным.
— Такое ощущение, будто он над ним издевается, — задумчиво пробормотала она, слушая выступления.
— Да, — кивнул сидящий рядом с ней Пётр. — Мне тоже так кажется. Ты заметила, что он протестует только тогда, когда обвинитель не выдаёт подтекст?
— Ага.
Присмотревшись, Екатерина заметила, что, кажется, присяжные тоже уже начинали замечать этот ритм: каждое доказательство, поданное прокурором со, скажем так, намёком, тут же встречало аккуратный, но цепкий протест со стороны защиты.
В итоге даже у Екатерины, абсолютно не знакомой с делом, начало формироваться мнение о том… о том, что здесь происходит какой-то идиотский цирк. Да кто в здравом уме вообще поверит в том, что какой-то парень, даже такой накаченный, как тот, кто сидел за столом защиты, будет настолько глуп, чтобы нападать на пятерых человек в одиночку?
— Как думаете, — будто прочитав её мысли, спросила Алина, глядя на сторону стола, который занимали Александр и его клиент. — Он действительно виновен?
Екатерина бросила взгляд в её сторону и… едва не рассмеялась тому, что увидела. Сокурсница прямо поедала глазами крупную фигуру сидящего рядом с Александром парня. Впрочем, она её понимала. Костюм на том сидел так, словно перчатка, подчёркивая мощную и накаченную фигуру. Парень действительно был красавчиком.
— Только не говори, что ты втюрилась в кого-то в зале суда, — ехидно шепнула она, чем вызвала смешок со стороны Самойлова и густую краску на лице Дьяковой.