Адвокат Империи 14
Шрифт:
— Вот ещё! Что за чушь…
После того, как этап представления свидетелей дела закончился, судья объявил тридцатиминутный перерыв. Впервые за три с половиной часа я позволил себе выдохнуть с облегчением.
— Отлично выступил, — сказал мне Скворцов, когда мы втроём оказались в комнате для ожидания, предоставленной нам, как участникам процесса.
— Там бы и тюлень отлично выступил, — усталым, но довольным голосом оторвался я, направляясь к стоящему у стены автомату с кофе. — Тоже мне, достижение. Кажется, что теперь я понимаю, почему этот парень так
В этот момент мне захотелось взглянуть на его личное дело. Вот правда. Уверен, что если сделаю это, то обнаружу, что все свои дела он старался вести через присяжных. Потому и знал всего один способ атаки — эмоциональное давление. Как игрок заучивший всего одну комбинацию. Вот почему он был так хорош в своих выступлениях. Да он просто на них собаку съел. Успел уже наловчиться давить на пожалейку.
Проблема заключалась в том, что работало это до определенного момента.
В остальном же этап допроса свидетелей прошёл относительно предсказуемо. Прокурор и Калинский начали с тщательно подобранных свидетелей — друзей и родственников пострадавших. Каждый их вопрос был построен так, чтобы присяжные видели в пострадавших беззащитных жертв, а в Руслане — холодного и бесчувственного амбала.
Они подчеркивали разницу в физическом развитии, акцентировали на спортивных достижениях Руслана, обыгрывали его уверенность в зале как признак агрессии. Несколько раз в речи прокурора мелькали слова, намекающие на «маниакальную» одержимость драками.
— Это со мной это не пройдёт, — сказал я, нажимая на кнопку. Автомат зажужжал и принялся наливать мне кофе в бумажный стаканчик. — Предугадать, что они так поступят, было проще простого. Точно так же, как и дробить их показания.
Наблюдая за тем, как чёрная и вне всякого сомнения мало похожая на кофе жижа потекла в стакан, я перебирал в голове происходящее. Наводящие вопросы. Предположения со стороны прокурора. Придание эмоциональной окраски. Навязывание показаний. Уже после четвёртого протеста Лебедь начал потихоньку сыпаться. Он бы и окончательно развалился, но Калинский вовремя это заметил.
— Жаль, что Калинский влез, — вздохнул я, забирая стаканчик. — В противном случае я его додавил бы прямо там. Хотите кофе?
— Нет, Александр, спасибо, — покачал головой Скворцов. — Мы с тобой оба знали, что это произойдёт.
— Толку-то, — пожал я плечами и, попробовав кофе, испытал сильное желание тут же выплюнуть его обратно в стаканчик. Эх, разбаловала меня Мария.
Выливать не стал. Какая-никакая бодрость лучше, чем вообще ничего. Надеюсь, что там хотя бы кофеин есть.
— Так что? — спросил сидящий за столом Руслан, нервно тарабаня пальцами по поверхности столешницы. — Мы побеждаем или…
— Побеждаем, — сказал я, но Скворцов вслед за мной быстро добавил:
— Давайте не будем торопить события, хорошо? — предложил он.
— Чего это? — удивился я, и Владимир посмотрел на меня с укором.
— Александр, я не стал бы спорить, если бы решение зависело от судьи. Ты выступил достаточно хорошо, чтобы он уже сейчас мог вынести оправдательный приговор с учётом всех особенностей дела. Но присяжные…
— А что с ними? — спросил я, стараясь, чтобы у меня на лице не вылезла ухмылка.
—
— Будто я мог это забыть. Не переживайте, если и дальше всё будет происходить так же, то ничего страшного не случится.
Не говорит уже ему, что из двенадцати свидетелей девять уже на нашей стороне. Лишь трое пока что колебались в эмоциональном плане.
И я сделал очень много для того, чтобы добиться такого результата. Мы вытащили из ситуации с допросом Жеванова, его дружков и Руслана всё, что можно. Рус рассказал присяжным события со своей стороны. Как у него произошёл конфликт с этими парнями. Что они были знакомы ещё до случившегося.
Более того, я заставил Жеванова подтвердить этот факт, сославшись на то, что мне достаточно будет предоставить показания клиентов зала, которым владеет Руслан, чтобы доказать, что Жеванов и остальные находились с Русом в конфликтных отношениях задолго до случившегося. А хорошая репутация самого Терехова, подкрепленная письменными показаниями более чем двадцати ребят из его зала, стала хорошим таким и увесистым камнем, который я положил им на головы.
Впрочем, я понимал, о чём именно беспокоится Скворцов.
— Не переживайте, — сказал я ему и Русу одновременно. Глотнул кофе и поморщился от отвратительного вкуса. — Мы закончим это дело сегодня.
Говорить о том, что Калинский что-то задумал, я не стал. Придётся отдать ему ход, хотя я и так уже примерно представлял, что именно он собирается выкинуть.
Глава 17
— Ну, что скажете?
— Да что тут скажешь, Кать? — отозвался Самойлов, доставая из кармана своей куртки пачку сигарет. — Хочешь сказать, что после всех лекций, которые он нам читал, у вас не сложилось мнение о том, что он, как минимум, знает, что делает?
Они стояли на улице, у входа в здание. Только отошли немного в сторону, чтобы Володя мог покурить. Если бы не он, Катя и остальные и не подумали бы о том, чтобы покинуть тёплый зал здания суда. Ноябрь уже плавно собирался перерасти в декабрь, так что погода становилась особенно холодной и неприятной.
Что, впрочем, нисколько не мешало мерзкой, по мнению Екатерины, никотиновой зависимости однокурсника. Вон, у него даже держащие сигарету пальцы дрожали, так нет, всё равно вышел покурить. Не говоря уже о запахе. Аромат табака Руденко не переносила на дух. Хорошо, что ветер почти сразу уносил эту гадость в сторону от стоящей компании.
— Вот мне это и интересно, — пробормотала она, поглубже натянув отороченный мехом капюшон дорогой парки на голову и засунув ладони в карманы. Даже перчатки не спасали. — Откуда? Нет, я понимаю, что можно неплохо так подготовиться в плане теории, но практика?
— Слушайте, может быть, он гений? — задумчиво предложил Мелехов. — Ну, знаете, один из этих вундеркиндов, которые универ в пятнадцать заканчивают, а к двадцати уже мультимиллионеры…
— Ага, — насмешливо фыркнула Алина, стараясь прикрыться одной из гранитных колонн от ветра. — Конечно. И потому преподаёт нам, ходит с дешёвым мобильником, в дешёвой одежде и даже своей машины не имеет. Вот уж правда, мультимиллионер…