Адвокат вольного города 11

Кулабухов Тимофей

Документы по кросс-счетам были разосланы в четырнадцать банков. Итого, так я распределяю миллиард четыреста миллионов. Там остаётся весьма приличный на мой взгляд «хвост» в восемьдесят миллионов. Он упадёт в Bank Lombard Odier в Женеве, на мой личный счёт.

Да, я этот хвост, всё то, что останется от восьмидесяти миллионов после пары платежей и уплаты комиссий, а много на это не уйдёт, оставлю лично себе, как подстраховку на всякий пожарный случай. Кроме того, когда будут поступления, я собирался открыть

пять счетов в североамериканских, турецких и японских банках, куда положить по миллиону рублей. Мало ли куда меня нелёгкая закинет?

Однако для начала управляющий проводил меня в кабинку для международных операций, куда специально пригнали операционистку, чтобы я не торчал в очереди.

Теперь раньше, чем раскидать «ярд» денег, я делал небольшой, но очень важный для меня платёж.

Который должен был уйти в Польшу.

Вообще-то я собирался оплатить его без всяких фокусов из Кустового, однако внезапно оказалось, что туда они перевести по каким бы то ни было реквизитам не в состоянии. Не было банков-комиссионеров для проведения операции.

Так что… Москва, без Златоглавой никуда.

Девушка переписывала и вбивала куда-то в свою систему данные с бумажки-черновика платёжки, которую мне передала Гадюкина для выкупа моей жизни у клана убийц.

Когда выкупаешь свою собственную жизнь, это очень волнительно и даже как-то одухотворяет.

Однако, как это часто бывает, платёж «не шёл», требовалось указывать какие-то дополнительные коды, реквизиты и так далее.

— А какие варианты кода для международного платежа? — я устало помассировал затёкшую шею.

— Одиннадцать дробь один. Расчётные операции резидента по предоплате нерезиденту за ввозимые в Россию товары.

— Говоря проще, аванс при покупке?

— Да.

— Не то. Есть что-то по физическим лицам?

— Нет, банк же коммерческий. А какова реальная причина, подоплёка оплаты?

— За отказ от проведения мероприятия, специально оговорённая комиссия по внутренним тарифам, — никакого желания объяснять посторонней девушке, почему я отправляю деньги польской общине, у меня не было.

— Какие ещё есть кодировки?

— Постоплата. Код одиннадцать дробь два.

— Ещё.

— А позвонить получателю, уточнить? — с усталой грустью предложила девушка-оператор.

Я представил себе, что придётся напрягать Гадюкину только ради кода и вся сделка вообще улетит в трубу и отрицательно покрутил головой.

— Ещё.

— Двадцать три, оплата за оказанные услуги и работы интеллектуального характера, так же подходит за создание предметов искусства, поэзии, литературы.

— Да, подойдёт. Будем считать, что поляки мне картину нарисовали. И в этой картине я живой и сравнительно здоровый.

— Правильно будет «писать картины».

— Правильно будет обойтись в своей жизни

без поляков. Что-то ещё?

— Номер договора или указать в графе «б. д.», то есть, без договора?

— Пусть будет без договора. Всё?

— Ну, давайте попробуем. Уж больно необычный платёж, трудно оформлять.

— Со мной всегда трудно, но нескучно. Главное, чтобы дошло до Польши, там эти черти втянут бабло как вишню через соломинку, турбонасосом.

— Хорошо. Бланк заполнен. Подпишитесь тут, тут и тут, где галочки.

Я шустро расписался. Став Бугуйханом во многих документах, я сохранил и старую фамилию.

Эдакая у меня двойственность! Как правило, в каганатских документах я шпарил по новой фамилии, а в кустовских по старой.

Имперцы, например, не стали сильно забивать себе голову и документах указали обе, не через тире, а как одинаково применимые для идентификации.

В банке я был Филиновым и менять что-то не спешил.

Главное же, что? Главное в банковской системе то, что я сидел и раскидывал громадными платежами по десять миллионов за раз (у банка были какие-то лимиты на разовые операции по отправке) по четырнадцати банкам.

Таким образом десятью одинаковыми платежами (может быть они хотели срубить больше на комиссии за каждую платёжку) я заполнял по списку кросс-счета национального банка каганата.

Национальным он был только по названию, его единственным акционером был я, а одним из указов Юба запретил банку менять акционера. Каган вообще не понял, что за банк такой, но по моей просьбе подписал. Кстати, тогда я спросил его кого он назначил премьер-министром и оказалось что место вакантно.

Так я распределил с постепенным убыванием остатка — миллиард четыреста миллионов, включая сто миллионов внутренним платежом, потому что один из кросс-счетов был внутри самого земского банка.

Осталось восемьдесят.

Колоссальные деньги, которые, к сожалению, всех моих проблем не решают.

Их этих восьмидесяти я отправил ещё десять миллионов на личный счёт в Кустовом, в банке Берклей, своём самом часто используемом и чуточку, по полмиллиона по запасным банкам.

Оставил миллион и остальное закинул на счет в швейцарском банке.

— А что делать с остатком? — градус любезности управляющего был прямо пропорционален балансу. — Может, оставим, пусть полежат?

— Оставим сто. И рассчитайте, удержите с меня комиссию. Остальное хочу обналичить.

— Такая большая сумма?

— Ага. Техническая потребность. Пару мотоциклов надо купить, туда-сюда.

— Мотоциклы?

— Клуб у нас там. Дороги узкие, вот руководство и гоняет.

— Впечатляющее у Вас, Аркадий Ефимович, «туда-сюда».

— Ага. Как и вся моя действительность. Не то, чтобы тёплая, но заставляет попотеть.