Аэроплан-призрак
Шрифт:
Вдруг слабый, но внятный голос вмешался в беседу:
— Успокойся, милый Триль, все уладится и пойдет как нужно!
Все, вздрогнув, повернулись к постели. Франсуа смотрел на них, улыбаясь широко открытыми, ясными глазами…
— Жив!..
— Пришел в себя!
Веселые восклицания заполнили комнату радостным, хотя и сдержанным шумом. Все окружили постель больного, который, наконец, очнулся.
VI. Предложение фон Краша
Раздирающий крик раздался на палубе яхты «Матильда», которая, выйдя
Этот крик вырвался у Эдит, которая, дрожа всем телом, держалась за руку Маргариты и вздрагивала под насмешливо-жестоким взглядом фон Краша.
Негодяй, по-видимому, забавлялся.
Он решил доставить себе удовольствие, сообщив девушке о несчастье, постигшем Франсуа д’Этуаля, представив дело в таком виде, будто инженер не ранен, а убит.
Не получив никакого ответа, он повернулся на каблуках и заявил:
— Марга, ты хорошо сделаешь, если отведешь свою приятельницу, — он выговорил это слово с убийственной иронией, — в каюту, к родственникам. Я считал ее более сильной, но ошибся. Так пусть же о ней позаботятся близкие…
Поддерживая друг друга, обе медленными шагами удалились в каюту, отведенную для пленников. Бедняжка Эдит была почти без сознания от нового неожиданного удара.
Можно судить об ужасе и отчаянии лорда Фэртайма, о ярости Питера-Поля и его брата, когда они увидели возвратившуюся Эдит, почти бесчувственную, в объятиях Маргариты! Они узнали от нее все подробности жестокой выходки того, чьей дочерью она была, все детали роковой новости, неожиданно сообщенной бедняжке.
— Но ведь это же настоящий разбойник! — вырвалось у Питера-Поля.
Молодой человек замолчал, подавив дальнейшие слова своего негодования и презрения, готовые сорваться с его уст, Маргарита опустилась на колени возле кресла Эдит, вся измученная, разбитая, и своим платком нежно стала вытирать слезы с бледных щек девушки.
В дверь каюты постучали. Обе половинки двери распахнулись, и на пороге появился фон Краш.
Вид его вызвал у англичан жест изумления и досады. Немец сделал вид, что не заметил этого.
Он запер за собой дверь, придвинул к себе табуретку, уселся на нее и, прислонившись к стенке, начал спокойным и мирным тоном:
— Господа, я только что сообщил прелестной мисс Эдит о грустном конце, постигшем Франсуа д’Этуаля.
Из уст девушки вновь вырвался сдавленный стон.
Краш продолжал:
— Я сейчас задам вопрос, на который непременно хотел бы получить ответ. Сущность его убедит вас в том, что я пришел не напрасно. Вы — мои пленники. Вам известны кое-какие тайны моей жизни. Ваша жизнь в моих руках, и я не привык церемониться с подобными людьми. Но на сей раз мне бы все же хотелось соблюсти приличия. Даете ли вы мне ваше честное слово никогда не вспоминать о том, что вам известно? Только при таком условии я верну вам свободу.
— И это условие, конечно, окажется неприемлемым, — презрительно обронил Питер-Поль.
— Вот они, молодые предубеждения! — сказал немец. —
Хладнокровие фон Краша действительно обезоруживало. Он изъяснялся с той тяжеловесной обстоятельностью, с тем педантизмом, которые приобретаются немецкими студентами в своих университетах и от которых они не отделываются уже потом всю жизнь.
С минуту фон Краш пристально смотрел на своих пленников.
— Франсуа д’Этуаля больше нет. Чудный аппарат, изобретенный им, остался без хозяина.
Он замолчал, как бы давая возможность обдумать услышанное; затем с прежним спокойствием продолжил:
— Хозяина — это, пожалуй, не совсем точно. Изобретатель, чтобы осуществить свою мечту, нуждался в помощи — денежной и нравственной. Если не ошибаюсь, и то и другое было щедро предоставлено ему вами, сэр Гедеон Фэртайм. Можете мне не отвечать. Бесполезно как отрицать, так и соглашаться — я нахожу, что подобная поддержка со стороны тестя зятю естественна. По закону и по справедливости вы наследник погибшего, потому что у него нет ни семьи, ни родственников, которые могли бы предъявить законные требования на наследство. Достаточно ли ясно я излагаю свои мысли?
Лорд Гедеон утвердительно кивнул головой.
— Превосходно. Видите ли, милорд, вам не придется жалеть о том, что вы ему помогли. Аппарат по праву принадлежит вам. Вы, следовательно, можете располагать им, как вам заблагорассудится.
— И вы надеетесь получить от нас то, что вам удалось когда-то украсть только отчасти? — внезапно спросила Эдит дрожащим голосом.
Вся выпрямившись, почувствовав себя вновь энергичной, с горящими глазами и лицом, опять покрывшимся краской от учащенного сердцебиения, она снова заговорила:
— Вы продадите изобретение Франсуа вашей стране!.. Вы получите милость двора, снабдив армию таким могущественным оружием для борьбы. Вы рассчитывали, что мы изменим тому, кого больше нет…
Упав в кресло и задыхаясь от негодования, Эдит разразилась рыданиями, упорно и настойчиво повторяя:
— Никогда!.. Никогда!..
Лорд Фэртайм, его сыновья и с трудом державшаяся на ногах Маргарита бросились на помощь девушке.
Питер-Поль, угрожающе взглянув на фон Краша, указал ему на дверь:
— Вы должны понять, милостивый государь…
Немец со злостью оборвал его:
— Я еще не закончил, почтеннейший господин Питер-Поль. И заключение моей речи будет коротким.
Пораженный, как и все остальные, тоном негодяя, лорд обернулся к нему. Шпион продолжал:
— Я даю вам несколько дней на то, чтобы обдумать мое предложение. Через несколько дней, — он сделал ударение на этих словах, — мы прибудем в страну, где моя власть над вами будет абсолютной. Так что я могу поступить… Я поступлю соответствующим образом — и спокойствие, которое я сейчас проявляю, может служить вам лучшим доказательством, что я говорю не зря.