Афганистан. Гора Шабан
Шрифт:
Увы… Ему не повезло… Товарищ капитан уже на втором пункте не выдержал столь мучительной пытки и без лишних слов перебрался к следующему дневальному по первой роте.
— Но я вам ещё не всё рассказал… — заявил солдат Агапеев, повернувшись к помдежу вполоборота.
— Хватит! — отрезал тот. — Потом… Ночью расскажешь!
Однако в это тёмное время суток наш Владимир Владимирович хотел от всей души предаться излюбленному солдатскому развлечению, то есть сон — тренажу. А потому рационализаторское предложение товарища капитана его нисколечко не заинтересовало. Вследствие чего незаслуженно оскорблённый боец Агапеев тут же сделал возвышенно-обиженное лицо и больше помдежа не беспокоил… Но кое-что о нём наверняка
Однако обо всём этом знал лишь солдат Агапеев… Ну, кое о чём догадывался я… Сержант Сорокин вообще не подозревал об истинных мыслях своих молодых дневальных… Ну, а помощник дежурного по части тем более… Товарищ капитан продолжал проверять личный состав суточного наряда. Ведь кроме нашей первой роты в Лашкарёвском гарнизоне существовало множество других подразделений, в которых также имелись дежурные и дневальные.
По окончанию развода все солдаты, сержанты и офицеры быстренько разбрелись по тёплым помещениям: казармам, контрольно-пропускным пунктам и Дежуркам. Внутренний караул потопал соответственно своему предназначению прямо в караулку, чтобы уже оттуда посменно отправиться на боевые посты.
Наш наряд тоже не терял драгоценных секунд. Мы бегом примчались в свою первую роту. Стоять на февральском ветру, да ещё и неподвижно — это была самая настоящая каторга. Не сибирская или камчатская, конечно же… Но всё-таки афганистанская.
Оказавшись в долгожданном тепле, мы сразу же занялись приёмом дежурства, которое так не терпелось сдать старому наряду по роте. Для начала один новый дневальный встал на тумбочку у парадного входа. Сержант Сорокин вместе со старым дежурным по роте пошли в ружпарк, где им предстояло пересчитать по описи все стволы в пирамидах, сверить это оружие по номерам, прийти к одной итоговой цифре и в самом конце данной проверки сделать соответствующую запись в Книге Сдачи-приёма Дежурства по первой роте. И только лишь потом отправиться на доклад к капитану Перемитину.
У нас, то есть у дневальных задачи и заботы были не столь ответственными перед судом военного трибунала. Если из ружпарка пропадёт какое-нибудь оружие, то за это в первую очередь будет страдать да мучаться дежурный по роте… Ну, может быть и один дневальный, при котором и произошло несанкционированное проникновение в комнату хранения оружия. Но это было практически невозможно… Ведь дневальный не только вооружён ночью автоматом и одет в бронежилет… Он бдительно несёт свою боевую вахту и в случае необходимости сразу же даст достойный отпор… Если не спит… Причём, стоя… То есть, прислонившись к стеночке…
Именно здесь… То есть около этой самой стеночки и предстояло провести целые сутки двум молодым бойцам: мне и Вове Агапееву. Причём, в силу нашего юного по армейским меркам возраста, отсутствия крыши над головой и наличия в непосредственной близости ружпарка… Словом, нас обоих ждало трудное испытание…
Ведь казарма первой роты представляла собой длинное глинобитное здание, которое одним своим торцом выходило на наш батальонный плац. В этой части казармы имелся парадный вход-выход. То есть обычная двустворчатая дверь… А второй наш вход-выход был в тыльном торце казармы. Через парадное крыльцо рота выходила на всякие построения, а через заднюю дверь — для получения оружия в ружпарке или имущества в каптёрке, а также для многих других военно-бытовых моментов, начиная от удовлетворения санитарно-гигиенических привычек и непрекращающихся походов в солдатский сортир. Ну, и так далее…
Таким образом, наша казарма имела два входа-выхода и на каждом должны были стоять бдительные дневальные. Как минимум по одному, но зато круглосуточно. Точно такое же глинобитное строение принадлежало второй роте, расположившейся по соседству
Поэтому наряд по нашей первой роте состоял из одного дежурного и четырёх дневальных, которые разбивались попарно на каждый из двух входов-выходов родной казармы. Однако внутренняя служба возле парадного крыльца была гораздо приятнее. Ведь в той части казармы тумбочка дневального располагалась внутри тёплого помещения, тогда как наш «пост» находился снаружи казармы. То есть, «там» было сухо и тепло, а «тут» холодно и сыро. Дневальные с парадно-лицевого торца казармы обладали, в общем-то, привычным набором служебных обязанностей: иметь опрятный внешний вид, отдавать воинское приветствие всем командирам, вызывать в случае необходимости дежурного по первой роте, следить за сохранностью имущества подразделения да поддерживать везде чистоту и порядок. Вот и всё!.. Причём, эти функции» тем» дневальным полагалось выполнять в повседневной форме одежды. То есть без бушлатов… Утепляться им разрешалось только после отбоя…
А вот дневальные у второго выхода имели не только тот же самый перечень служебных обязанностей, но и дополнительные трудовые повинности. А именно: поддержание чистоты и порядка во внутреннем дворике первой роты, контроль за наличием воды и солярки в «полярисе» [12] и, самое главное, бдительнейшее наблюдение за целостностью пластилиновых оттисков печатей: дежурного по роте на двери ружпарка и старшины подразделения на входе в каптёрку. Ну, вот в принципе и всё…
12
* прим. Автора: Это, скажем так, наипримитивнейшее водогрейное устройство для солдатского умывальника.
Мы с Агапеичем прибыли к тыльному выходу. Володя «встал на тумбочку», то есть на небольшой деревянный квадрат семьдесят на семьдесят сантиметров, который и выполнял роль той самой «тумбочки дневального». Так началась наша внутренняя служба в составе наряда по первой роте.
Но сперва следовало принять наряд. Со старым дневальным я прошёлся по территории подразделения, проверяя чистоту и порядок. В темноте это было так нетрудно сделать… Ведь электрическое освещение имелось только над входом… Именно в том тусклом свете и «красовался» дневальный Агапеев. Но по истечению одного часа я заменил своего напарника на этом боевом «посту». Володя направился в столовую, великодушно пообещав мне «принести что-нибудь вкусненькое»… Ну, хотя бы кашки из той самой сечки…
— А то надоело одним хлебом питаться! — проворчал я вполголоса.
— Постараюсь, — отвечал Вова, отойдя уже метров на десять.
Солдат Агапеев сейчас спешил. Ведь сержант Сорокин уже подходил к столовой. А там уже вовсю трудился один наш дневальный, который таскал на столы бачки с кашей и чайники с вроде бы чаем. Дежурному же по роте полагалось самолично получить в хлеборезке лоток с буханками хлеба и тарелки с маслом да сахаром. Чтобы потом распределить все эти деликатесы по столам первой роты. Данный алгоритм мне уже был давным-давно знаком… Вот потому-то становилось неприятно… Ведь прапорщик Акименко до сих пор ещё не приехал…