Афиканский роман

Соколова Марина Алексанровна

"Ларисочка, как тебя дети любят. Давай я с ними побуду, а ты иди к Иван Иванычу. Может понадобиться твоя помощь".

"Пусть всегда будет солнце", – затянула маленькая певунья.

Лариса сделала детям ручкой – и, подстёгиваемая любопытством, устремилась в гостиную. Рядом с Иван Иванычем она увидела советский телевизор «Рекорд», молодую женщину, очень похожую на русскую, и молодого мужчину – по всему видать, из здешних мест. Иван Иваныч источал приветливость и благорасположение.

"Са интерпрет [96] Лариса", –

на сильно ломаном французском представил девушку предупредительный хозяин.

Гостья скромно улыбнулась, а гость прошепелявил нечто среднее между "je suis heureux" [97] и «vous d'esirez». [98]

"Лариса, познакомьтесь, пожалуйста: к нам из Бужи приехали супруги – Анна и Фарид. Они привезли телевизор".

"Ca… comme ca… " [99] – запутался невзрачный супруг.

96

Это переводчица (испорченный французский язык)

97

Я счастлив

98

Вы желаете

99

Это… как это…

"Моё приданое", – пришла на помощь белобрысая супруга.

"Неужели везли из Советского Союза?" – нетактично полюбопытствовала переводчица.

"Да уж", – выпятила плоскую грудь несуразная Анна.

"Он ещё хоть куда, – похвалил старьё Иван Иваныч. – Немного подлатаем – и он всех нас переживёт. Лариса, переведите, пожалуйста".

"Я понимаешь, я учился Москва. Советское значит лучшее", – припомнил идеологически подкованный алжирец.

"Тогда мужчины займутся ремонтом, а женщины займутся беседой", – задал тон безотказный Иван Иваныч и, засучив рукава, подступил к дряхлой аппаратуре.

"Ну что – займёмся?" – подсела к русской алжирке заинтригованная переводчица.

"Да уж", – кротко прореагировала недавняя соотечественница.

"Ты откуда?" – завязала светскую беседу светская львица.

"Из Ленинграда", – смиренно ответила убогая женщина.

"Да ну? А я подумала, что ты из самой глубокой глубинки, – удивилась зазнавшаяся москвичка. – Ну и как тебе живётся в Алжире?"

"Хорошо", – односложно объяснила нелепая алжирка.

"Страна нравится?" – продолжала любознательная Лариса.

"Да уж", – знакомо отозвалась освобождённая женщина Советского Союза.

"А как муж?" – начала разочаровываться девушка.

"Хорошо", – однообразно ответила пришибленная жена.

Натянула на коленки джинсовую юбчонку и, плиссируя лбишко, озвучила классическую фразу:

"Я за мужем как за каменной стеной".

"А вуаль ты случайно не носишь?" – так и подмывало спросить потерявшую терпение девушку.

"Пожалуй, промолчу – а то хуже будет", – урезонила себя Лариса и надела на лицо светскую

маску.

"Видно, нам ещё предстоит повозиться, – обречённо произнёс Иван Иваныч. – Ну что – погутарили? А про политзанятие не забыла? Ох, придётся обойтись без меня. Скажете шефу, что я ремонтирую телевизор".

"Политзанятие лучше этой затюканной жены", – определилась переводчица и пошла к себе готовить политическую речь.

В своей комнате она никого не обнаружила, зато из супружеской спальни доносился детский плач и женский вопль.

"Бедняжка, – пожалела Лариса. – Но в конце концов это не мой ребёнок".

Девушка взяла с тумбочки "Matin" [100] – дар шефа миссии, перечитала статью о запутанных алжирско – марокканских отношениях, подчеркнула несколько значимых предложений – и посмотрела на норовистый будильник.

Часы показывали половину шестого.

100

Название газеты

"Надеюсь, что не обманывают", – обнадёжила себя Лариса, похлопала будильник по циферблату и, вооружившись газетой, направилась к шефу миссии.

"Что – то рановато", – подметил зоркий Иван Иваныч, не спуская глаз с допотопного телевизора.

"Пойду пообщаюсь с коллегами", – бросила через плечо переводчица, на скорую руку попрощалась с не очень дорогими гостями – и вприпрыжку сбежала на нижний этаж.

Как и предполагала Лариса, в неурочное время в квартире не было никого, кроме хозяев. Дверь открыл сам Илья Борисович. Девушка приняла меры предосторожности и подалась назад, но, рассмотрев шефа, поняла, что в этом не было необходимости. Шеф выглядел спокойным, как древнегреческий олимпиец. Лариса почувствовала лёгкую досаду.

"Зря спешила", – мелькнуло в ветреной головке.

"Позвольте вашу ручку, мадмуазель?" – шутовским тоном произнёс Илья Борисович и, кривляясь, шаркнул длинными ногами.

"А может быть, не надо?" – красивое лицо переводчицы сморщилось, как печёное яблочко.

"Не надо – так не надо", – послушался Илья Борисович и, демонстрируя образцовый политес, сопроводил даму в нарядную гостиную, убранную комнатными цветами, газетами и журналами.

"Располагайтесь, где вам удобно, готовьтесь к выступлению, а я, с вашего позволения, встречу остальных гостей. Прошу прощения за причинённые неудобства".

Лариса по – другому взглянула на шефа, сильно смахивавшего на джентльмена из туманного Альбиона.

Политика её не привлекала, и, миновав газеты, она потянулась к журналу "Elle". [101] С неприязнью рассматривая куриные шейки и спичечные ножки измождённых моделей, девушка проглядела явление старшей переводчицы.

"Как из концлагеря, правда?" – завладела журналом раскованная Земфира Наумовна.

"Правда", – сию секунду подхватила скрывавшаяся за её спиной переводчица Тамара.

101

Название журнала мод