Агафон с Большой Волги
Шрифт:
– Вы не из Цекамола?
– приглушенно-вежливым голоском спросила девица.
– Нет, - улыбчиво, не без иронии ответил Агафон и внушительно добавил, что ему безотлагательно хочется видеть первого секретаря райкома.
Девушка упорхнула в кабинет и тут же вернулась, незаметно прихорашиваясь перед спрятанным в приоткрытом столе зеркалом.
– Можете проходить. Антон Николаевич один. Чемодан поставьте в уголок.
– А ежели у меня там бомбы?
– Ну и что?
– спокойно ответила она.
– Взлетим на небо, как сказал ангел, у которого были отрезаны крылышки.
–
– удивился Агафон и, поблагодарив смелую секретаршу, вошел в кабинет.
– Проходите, садитесь.
Невысокий плотный мужчина в темно-сером костюме под цвет седеющих волос взглянул на него и сам сел в кресло.
– Слушаю вас, молодой человек, - приглядываясь к Агафону, неожиданно добродушно проговорил секретарь райкома.
– Извините... Я к вам совершенно случайно...
Почувствовав всю нелепость своего визита, Агафон смущенно умолк.
– А вы не извиняйтесь, ближе к делу, - улыбнувшись, сказал Константинов.
– Зашел поговорить насчет работы, - разом выпалил Агафон.
– Какой работы?
– Антон Николаевич склонил седую голову набок и стад рассматривать посетителя еще более внимательно.
– А какая найдется! Мне бы хотелось поехать в Чебаклинский племсовхоз, - признался Агафон.
– Почему именно туда?
Агафон рассказал все, начиная с того, как окончил экономический техникум и даже побывал на внешнеторговском факультете. Умолчал только о личных делах, но мог бы рассказать и про это. У секретаря было такое лицо, что Агафон мог доверить ему любую тайну. Слушая бывшего студента, он вскакивал и принимался весело смеяться, отдельные комические эпизоды вроде стычки с редактором Карпом Хрустальным - просил уточнить и повторить. Об оставлении Агафоном института сказал:
– Необдуманно поступили, дорогой товарищ, необдуманно!
– Не мог иначе, - оправдывался Агафон.
– Что значит не мог? Глупости, брат, глупости!
– возражал Антон Николаевич.
– Знал ведь, куда поступаешь?
– Знал, - сумрачно ответил Агафон.
– Но вообще учиться думаешь?
– Непременно. Оставил документы в заочном планово-экономическом. Это мне ближе к сердцу, чем трясти внешнеторговские шкурки.
– Дело не только в шкурках...
Секретарь райкома позвонил секретарше, попросил принести чаю. Придвинув один стакан себе, другой Агафону, вдруг неожиданно предложил:
– Хочешь работать секретарем редакции в нашей районной газете?
– Что вы!
– растерялся Агафон и едва не выронил из рук стакан.
– Имей в виду, газета на четырех полосах.
– Не могу. Спасибо...
– Сам будешь править, с ножницами в руках...
– Как раз этого не люблю и не умею, - сознался Агафон.
– Научишься и привыкнешь... Не хочешь сюда, пошлем в многотиражку на рудник. Тысячи рабочих. Сотни коммунистов и комсомольцев. Работа живая, горячая, интересная!
– Не гожусь, завалю, да и рано мне, - упрямо твердил Агафон.
– Поможем.
– Нет. Не мое это дело. Отпустите в совхоз. Хоть шофером, хоть трактористом, могу и по экономической части. В степь, в горы тянет. Урал хочу посмотреть. Затем и приехал, -
– Специалист на все руки?
– улыбнулся Антон Николаевич.
– Ладно, поезжай...
– Спасибо!
– Благодарить меня пока не за что. Ты сам едешь, а раз так, то тебе нужно сказать спасибо. Люди нам очень нужны. Только уж смотри, назад не удирать!
– Нет, - заверил Агафон.
– Раз уж решил...
– однако в его голосе не было прежней твердости.
– Удрал же из института.
– Там вышло совсем другое...
– заволновался Агафон.
Антону Николаевичу нетрудно было догадаться, что парень кое-что недоговаривает. Он не хотел допытываться, но все же спросил:
– Ты не женат?
– Нет, нет!
– поспешно ответил Агафон и смутился.
– Не беда!
– успокаивая его, раздельно ответил секретарь райкома. Там немало хороших девчат, клуб есть. Скучно не будет. Вижу, что парень ты энергичный, надеюсь, едешь не развлекаться, а работать. Имей в виду, хозяйство там сложное, трудное. Директора пока нет, лечится на курорте. Секретаря партийной организации тоже нет. Временно исполняет обязанности наш знатный комбайнер Михаил Лукьянович Соколов, к нему и придется тебе обратиться.
Антон Николаевич поднялся, подошел к двери, приоткрыв ее, сказал:
– Надюша, чуть попозже соедините меня с Дрожжевкой. Ты когда собираешься ехать?
– возвращаясь к столу, спросил он.
– Да хоть сейчас. На большак выйду и проголосую, - сказал Агафон, поднимаясь со стула.
– Тогда лучше сделай так. Пройди до райпотребсоюза. Там сегодня должна быть совхозная машина. Заведующая магазином, Варя Голубенкова, за товаром приехала. С ней и доедешь. Кстати, муж ее, Мартьян Голубепков, тоже механизатор, коммунист, дружок Соколова, парень с характером и кое с кем не ладит... Ему нужно помочь. Ты старый комсомолец да еще бывший газетный работник, ты и поможешь. Ну, вот так, дорогой товарищ Чертыковцев, желаю успеха. Нужно будет - обращайся ко мне. Бывай здоров.
Антон Николаевич проводил его до порога и пожал Руку.
Агафон вышел из кабинета с таким видом, словно был назначен директором совхоза. Взяв чемодан, насмешливо сказал Надюше:
– До свидания, ангел без крылышек!
– До свидания, министр без портфеля, - отпарировала она.
– А ты, оказывается, колючая, - удивился он.
– Да, очень даже вострая, как сказала иголка, у которой был сломан кончик, - тихо проговорила она ему вслед.
Агафон рассмеялся, шаркнул ногой, пожелал ей удачи в жизни и вышел.
– Ну, как паренек-то?
– когда позже Надя вошла в кабинет, спросил Антон Николаевич.
– Ничего. Большой...
– стараясь упрятать в поджатых губах улыбку, ответила она тихо.
– Только и всего?
– А что еще? Ну, модный, веселый, - все тем же бесстрастным голоском отвечала Надя.
– Модный? Тоже нашла слово. Стоящим будет, если хорошенько обстругать да отшлифовать!
– весело заключил Антон Николаевич. Годы и опыт научили его разбираться в людях и по первому впечатлению. Хороший человек угадывается с первого взгляда, с первых слов.