Агафон с Большой Волги
Шрифт:
– А вдруг замуж выйдет?
– спросил все тот же приятный и звучный голос.
– Суперечить не стану. Даже приданое справим и комнату выделим. Об чем разговор! Мы работаем одной семьей.
– Миша, там же тебя человек ждет, - послышался женский голос.
– Да зови его сюда. А то мы тут разговорились...
Поблагодарив словоохотливую девицу за приятное знакомство, Агафон вошел в горницу и назвал себя.
– А я руки не подаю, - смущенно пряча ладони в чистое полотенце, сказала женщина с теплыми,
– Да, да, мать, собери-ка на самом деле и покорми гостя. Человек с дальней дороги, - участливо проговорил светловолосый мужчина, очень похожий лицом на ушедшего парня. Агафон понял, что это и есть знаменитый комбайнер Соколов. Поблагодарив хозяев, от обеда отказался, заявив, что он уже накормлен и даже устроен на квартиру.
– А вы быстро, - улыбнулся Мартьян, наморщив надбровный шрам на правой стороне умного нервного лица. Одет он был в старый, поношенный китель и синие военные брюки, заправленные в хромовые сапоги.
– Мне ж звонили из райкома и говорили, что вы приедете, - потирая высокий белый лоб, сказал Соколов и тут же неожиданно спросил: - А вы с учета снялись?
Агафон показал открепительный талон и кандидатскую карточку.
– Вот и порядок, - проговорил Соколов.
– Где б вы хотели работать?
– В бухгалтерии, - спокойно, как уже о давно решенном деле, заявил Агафон.
– Если там, конечно, есть свободное место, - запинаясь, добавил он.
Лица обоих мужчин вытянулись.
– А мне сказал Антон Николаевич, что вы и шофером работали или даже механиком, - разочарованно проговорил Соколов.
– Я и в бухгалтерии работал, товарищ Соколов. А шофером у меня прав пока нет, - ответил Агафон и, словно желая оправдаться, прибавил: - Я решил заочно учиться в планово-экономическом институте, поэтому и хочу работать по своей специальности.
– А планирование и учет в наши дни вещи довольно серьезные, можно сказать, гвоздь экономики, - сказал Мартьян.
– Ну вот вам и защитник!
– кивнул на него Соколов и согласился: - Что ж, направим вас к Яну Альфредовичу.
– К какому?!
– Агафон едва не подпрыгнул на стуле.
– К нашему главбуху. Есть у нас такой финансовый бог и чудесный старикан.
– Соколов встал, давая этим понять, что говорить пока не о чем.
– А как его фамилия, может, Хоцелиус?
– с тревожной радостью в голосе спросил Агафон.
– Вы что, знакомы?
– спросил Соколов.
– Еще бы!
– обводя мужчин заблестевшими глазами, сказал Агафон, начиная верить тому, что его подсознательно влекло в эти края. Понимаете, товарищи, какое дело: Ян Альфредович - мой бывший учитель, продолжал он.
– Одно могу сказать, - вмешался Мартьян, - что у тебя прекрасный учитель.
– Так ты, выходит, сюда намеренно
– подмигнув Мартьяну, спросил Соколов, тоже переходя на "ты".
– Честное слово, не поэтому!
– оправдывался Агафон.
– Знал, что он работает где-то здесь, на Урале... Случайно увидел киноочерк о ваших козах...
– Рассказывай, - посмеивался Соколов.
– У него такие, брат, две козочки... Одна агроном, другая зоотехник.
– Девушки что надо, - весело подтвердил Мартьян.
– Идем вместе, я провожу. Если на рыбалку не укатил, застанешь дома.
– Рыбак Ян Альфредович первоклассный! Мы ведь жили на Волге, - не скрывая бурной радости, говорил Агафон. Он думал об этом человеке с сыновней нежностью.
Вот ведь куда впервые в жизни заехал от родной-то Волги, а и здесь нашлись свои люди.
ГЛАВА ПЯТАЯ
От Соколовых они вышли вместе с Мартьяном и медленно направились к дому Яна Альфредовича. День разгуливался. Солнце распахнуло облака и радостно осветило приютившуюся в горах Дрожжевку. В огородах уже копались бабы, выдергивая старые будыли подсолнухов и сваливая их в кучу. Пахло мятой, горным шалфеем и весенней прелью.
Агафон рассказывал Мартьяну, как он смотрел на вокзале кинофильм о племсовхозе и как понравился ему чудесный Уральский край.
– Есть такая лента, - подтвердил Мартьян.
– Киношники специально приезжали козлов снимать. Там, кажется, в один из кадров угодили дочки Яна Альфредовича.
Он шел, заметно прихрамывая на правую ногу, иногда задерживался, сознательно выбирая место, куда поставить шаркающую по прошлогодней траве, непокорную ступню.
– Вы что, успели побывать на войне?
– увидев хромоту Мартьяна, спросил Агафон.
– На Отечественной не успел по возрасту. Служил в Венгрии. Я был танкистом и участвовал в венгерских событиях, - кидая в лужу окурок, ответил Мартьян.
– А-а!
– замедля шаги, протянул Агафон.
– Значит, ранен?
– Да, - сухо и кратко ответил Мартьян. Закурив новую папироску, добавил: - А друг мой Коля совсем не вернулся. Погиб.
Прихрамывая, Мартьян шел медленным, размеренным шагом, будто нарочно измеряя улицы. С гор тянуло весенним теплом. Над оголенными, безобразно раскоряченными ветлами горланили грачи, перестраивая почерневшие от времени гнезда.
– А кто был ваш друг Коля?
– осторожно спросил Агафон.
Мартьян рассказал, что Николай был братом Михаила Соколова и мужем той молодой женщины, которую он видел сейчас в их доме. Служили в одной части, приезжали вместе на побывку и женились на двух подружках: он на Варе, а Николай на Глаше. Мартьян, оказывается, во время Великой Отечественной войны потерял родителей и воспитывался в детском доме.
– Вот так и прижился здесь, в этих горах, - заключил он с затаенной горечью.