Агафон с Большой Волги
Шрифт:
– Соли мало.
– Сейчас подсолю, доченька, - прекратив раскатывать пышное белое тесто, засуетилась Агафья Нестеровна.
– А где Мартьян?
– облизывая после третьего беляша чувственные губы, спросила Варвара.
– Был. Жрать не стал. Заседать пошел к Соколову. Наверное, его там прорабатывают, голубчика, - резко кинув на свое мощное плечо полотенце, проговорила Агафья.
– Я Михаилу-то Лукьяновичу все выложила...
– Ладно, мама. Довольно!
– бесцеремонно одернула мать Варвара. Очень нужно гостю слушать наши спектакли...
– Кызык!* - усмехнулся Федя.
_______________
*
– Ты не ощеривайся, рыжий!
– прикрикнула на племянника Агафья.
– Я еще с тобой покалякаю особо...
– Принимаю, тетя, - с покорной насмешливостью щуря голубые глаза, ответил Федя.
– По субботам принимаю, после бани...
Агафон и Варвара, не удержавшись, засмеялись. Федя был действительно огненно-рыжий, с вздернутым, усыпанным апрельскими веснушками носом.
– Видал такого, Агафон Андрияныч? Как с теткой разговаривает! А еще комсомольский секлетарь, в знаменитые трактористы метит.
– В знаменитые?
– спросил Агафон.
– С четырнадцати лет пашет. Еще в моем звене начал, - не без гордости вставила Варя.
– И ты, значит, секретарь комсомольской организации?
– Агафону очень понравился этот рыжий парень.
– Да, выбрали, - нехотя ответил Федя.
– Как выбрали, так и нос задрал, - не унималась Агафья.
– Я для них машину-легковушку приобрела, по рублику накапливала, а они с зятьком на базар свезти не желают. Со стороны клянчить приходится да лишнюю пятерку шоферам платить...
– Хватит, мама, - прервала ее Варвара. Ей явно неприятен был этот разговор.
– Где, Агафон Андриянович, вы думаете жить?
– спросила она и вышла из-за стола.
– А еще и сам не знаю, - задумчиво ответил Агафон.
– Нужно товарища Соколова повидать и директора.
– Директор на курорте, замещает его главный инженер, - сказала Варя.
– Можете пока у нас жить. Места хватит, - предложила она, даже не спрашивая, согласна мать или нет.
– В боковушку можно поместить, - смиренно проговорила Агафья Нестеровна.
– Только перегородка тоненькая, правда...
– Это ничего. Благодарю вас!
– обрадовавшись, что не нужно заботиться о жилье, сказал Агафон.
Дом Агафьи Монаховой - четырехкомнатный, недавно покрытый шифером, с новым просторным прирубком, отдельной кухней, двумя застекленными верандами. К одной из них и прилегала предложенная Агафону боковушка. Начал строить эту вместительную домину еще покойный муж Агафьи Нестеровны, ветеринарный фельдшер Корней Монахов. Дед и отец Корнея были коновалами. Получив образование в первые годы Советской власти, Корней переехал в тридцатых годах во вновь созданный племхоз и проработал здесь до сорок второго года. Достроила дом Агафья Нестеровна самостоятельно, на свои кровные, как она заявляла, и даже в годы войны что-то пожертвовала на постройку танка. Этим поступком она часто "утирала нос" своему зятю Мартьяну, когда тот начинал корить ее за пристрастие к базарной торговлишке, в чем немаловажную роль играли большой сад, приусадебный участок и пуховые платки.
Агафон понял, что козий пух, этот драгоценнейший товар, связан и с неистребимым духом спекуляции, укоренившимся в этих местах столетиями.
– Оставайтесь у нас, - говорил ему Федя.
– Помещения на
– Вижу. Место что надо, - согласился Агафон.
– Сейчас-то что: голым-голо. Вот посмотришь, как тут все расцветет! Видел когда-нибудь, как цветет степь, все косогоры тоже сплошь покрываются цветами, а запах какой!
– Видел, в кино...
– улыбнулся Агафон.
Он уже успел обратить внимание, когда разгружали машину, что народ, собравшийся посмотреть на привезенные для сельмага товары, здесь по-особому свежий и красивый. Когда Агафон вошел в дом Соколовых, они только что закончили обедать и выходили из столовой. Здороваясь, мимо него прошли высокий молодой темноволосый парень с чистым продолговатым лицом, белоликая женщина, напоминавшая статной фигурой и агатовыми глазами Зинаиду, и похожая на сдобную булку девица, еще полубарышня, с пышными и, наверное, мягкими, как лен, волосами. Неловко посторонившись, давая им пройти, Агафон остановился за дверью и услышал доносившийся из горницы громкий разговор двух мужчин. Прислушиваясь, невольно ловил каждое слово:
– Ты, Мартьян, гордец неуживчивый. Самое главное, нет у вас детей. Были бы ребятишки, и теща твоя переродилась бы. Внуки - это великое дело. Потому ты, как пришлый человек, не чувствуешь своего корня. А раз корней нет, то растение не приживается...
– Да ты, Миша, оказывается, философ, - раздался мягкий звучный голос мужчины.
– Не смейся. Все знают, что ты вагон книг перечитал, изобретательством занимаешься, наукой... Оттого и жена жалуется, что ты ночами не спишь с нею, а книжки читаешь. Ты не хозяин в доме, а постоялец какой-то! Нельзя же так!
"Ого!" - подумал Агафон.
В это время против него остановилась пухленькая девица, посматривая на гостя круглыми серыми глазками, спросила:
– Вы из Москвы, да?
– Да, - пристально рассматривая эту коротышку, ответил Агафон, не переставая прислушиваться к заинтересовавшему его разговору двух мужчин.
– Из института убежали, да? Ой как интересно!
– бесцеремонно, по-детски хватая его за руки, восторженно лепетала коротышка.
– А откуда это все вам известно, леди?
– шутливо и в то же время смущенно спросил Агафон.
– Папка по телефону с городом говорил, а я все слышала...
– Нехорошо подслушивать, - укорил он ее.
– А я не подслушивала, я уроки делала... У меня задачка не сходилась.
Она быстро, скороговоркой начала объяснять, почему у нее не сходилась задачка. Агафону же в это время лезли в уши слова спорщиков.
– Я ж, как ты знаешь, простой хлебороб, практик, - говорил Соколов. Врос в нашу землю с корнями, потому у меня и крепкая семья. А семью надо не только создать, но и, как штурвал, хватко держать в руках. Ты сам видел, как овдовевшей Глаше трудно было. А я сумел подойти к ней, посадил на машину, научил агрегатом управлять. В труде-то и беда легче переносится. А теперь, возьми ее, лучший штурвальный на всю область. И в семье живет вместо сестры, как родная. По правде сказать, женщина она редкая. Другой раз думаю и не понимаю, как это она четыре года без мужа и словно красная девица...