Агент тёмных чар
Шрифт:
— Ладно, — сказал он. — Ты меня подловила. На работе я стараюсь приглушать эту свою сторону. И ты права. Я определённо в своё время начитался стихов.
— Я, может, и американка, Габриэль, но тебе не надо упрощать всё для меня.
— Принято к сведению.
— И как ты перешёл от изучения истории к работе в полиции?
— Ну, моя мама, будучи консервативной еврейской матерью, всегда хотела, чтобы я стал доктором или юристом. С точки зрения еврейских матерей, только эти две профессии являются приемлемыми. Мой папа хотел, чтобы я работал в его ресторане. У него одно из лучших карибских
Я отпила глоток пива.
— И знает ли твоя консервативная мама, что тебе нравится выбивать из людей семь оттенков дерьма?
— Не могу сказать, что использовал эту фразу в её присутствии, — он лукаво улыбнулся. Я задавалась вопросом, как много раз его спрашивали о прошлом, и сколько раз он давал одно и то же нелепое объяснение о разочаровании его родителей. — Я просто говорю ей, что когда люди плохо себя ведут, я бью их шокером.
— Шокером? Разве это не слишком жестоко для британской полиции? Я думала, что вы, парни, не верите в оружие и никогда не используете ничего более радикального, чем суровое «Доброго вам дня, сэр».
Он покачал головой, но я готова была поклясться, что заметила тень улыбки.
— У некоторых из нас есть шокеры на случай чрезвычайных ситуаций. Когда преступники не прислушиваются к нашим суровым укорам.
— А у тебя есть шокер?
— В ящике стола на работе. У меня нет необходимости таскать его с собой, — он предостерегающе выгнул бровь. — Головорезы по одному взгляду на меня понимают, что со мной шутки плохи.
— Точно.
— Что насчёт тебя? — спросил он. — Как ты стала профайлером?
— Всех специальных агентов обучают как профайлеров, — машинально ответила я.
— Да, но не все они работают в Отделе Анализа Поведения, верно? Что привело тебя туда?
По словам незнакомца, встретившегося мне прошлой ночью, я питалась страхом — и это обвинение практически совпадало с определением мужика с бородкой, который описывал профайлеров как «наркоманов, подсевших на травму».
Но нельзя сказать, что мне нравилось шляться по местам преступлений. После того, что случилось с моей семьёй много лет назад, я была поглощена отчаянной потребностью понять мышление убийц и то, как мир их создавал.
Тем не менее, сейчас, в этом уютном маленьком пабе, мне не нужно ворошить эту мрачную историю.
— Я подумала, что работа в таком отделе будет интересной. Я лишь благодарю свои счастливые звёзды за то, что они решили определить меня в ОАП, а не поручить мне расследование ограблений банков.
Он рассмеялся.
— Ограбления банков — это звучит не так уж плохо. Я бы благодарил свои счастливые звёзды… — он умолк, уставившись в пивную кружку. Вдруг он медленно начал водить пальцами по её краю.
Я ждала, пока он закончит.
— Что? — переспросила я наконец.
— Счастливые звёзды, — сказал он. — Королева и медведь. Моя мама называла созвездие Большой Ковш «Большой Медведицей». Она сказала, что так это переводится с иврита.
— Ну да. Ursa Major. Ursa — это латинское слово, означающее «медведь».
Он по-прежнему уставился в своё пиво, погрузившись в раздумья.
— Тогда
— Это подошло бы под драматический настрой стихотворения.
Он вновь встретился со мной взглядом.
— Но что значит «злой»?
— Ну… — учитывая, что зло следовало за мной как тень, я немало читала про эту концепцию. — В арабской мифологии Полярная звезда считается злой, «неподвижной звездой», навеки застывшей в наказание за убийство. И они считали, что эта звезда мужского рода.
Он моргнул.
— Откуда ты это знаешь?
— Ну, не один ты учился в колледже.
Он вытащил телефон и разблокировал экран. Я подвинулась поближе к нему вместе со стулом и стала смотреть через плечо. Он пролистывал страницы Википедии, прыгая с одной на другую.
— Вот оно, — его лицо прояснилось. — Кассиопея и Большая Медведица вращаются вокруг Полярной звезды, совершая примерно один оборот против часовой стрелки каждые двадцать четыре часа.
— Королева трижды кружит с медведем, — медленно произнесла я, и наши взгляды встретились. — У нас осталось три дня.
— Меньше. Мы получили записку этим утром. И уже потратили полдня впустую.
Глава 7
Покидая «Водного Поэта», я хотела винить лондонский дождь за внезапную дрожь, пробежавшую по моей шее. Но пока я стояла на мощёной улице перед пабом, по моей коже мурашками пронёсся ужас. Я обняла себя, жалея, что не захватила зонтик.
«Два с половиной дня».
Получив тикающую бомбу себе на руки, Габриэль спешно отправился в участок. А я должна была вернуться в отель и отдохнуть.
«Два с половиной дня до убийства следующей девушки».
Я вымоталась, и головная боль, ненавязчиво донимавшая меня весь день, потихоньку набирала обороты. Мне стоило отоспаться и присоединиться к остальной команде завтра утром, восстановив силы.
«Два с половиной дня, и ещё одна женщина окажется выпотрошенной, и её органы вырвут из её тела».
Но я не могла заставить себя просто забуриться в свой роскошный номер отеля, пока убийца-садист бродит на свободе. Вместо этого я пошла по улице, стискивая зубы. «Хикори-дикори-дем…» Мой разум прокручивал эти слова. «Следующая умрёт. Злой просто на месте ждёт».
Убийца наносит свой удар ночью, так что мы можем ожидать следующего убийства… через сколько? Пятьдесят два часа? Пятьдесят четыре? Всего ничего.
Я не была детективом. Я не отслеживала следы обуви, не анализировала ДНК, не говорила с информаторами. Но я могла попытаться понять разум убийцы. Возможно, двух дней достаточно, чтобы понять, как он думал. Может, я даже сумею предсказать, где он нанесёт удар в следующий раз, и мы сможем устроить засаду в потенциальном месте убийства. Это вряд ли, конечно. Но я должна была попытаться.