Агентство Магической Реконструкции
Шрифт:
– Нельзя ее выпускать! Быстро! Кокон! Подпитай! – прокричал Олевский, отбегая на рекомендуемое в учебниках расстояние в пять-шесть метров. В голове его четко, несмотря на ситуацию, выстроилась схема дальнейших действий. Во-первых, кокон, затем…
– Что это?! К-к-кто это?! – просипел Богдан, помогая Тони строить векторы.
– Ламия! – проорал в ответ Антон. – Заговоренный вампир! Душа была неупокоена! Он ее призвал, а это все иллюзия… остальное!
В рот попало изрядно пыли – ветер усиливался. Вернее, не ветер – поток смешанного коловрата.
(*посолонь, противосолонь – виды энергии, соответственно светлой (закрученной по часовой стрелке) и темной (закрученной против хода солнца))
– Я понял насчет облика! Но зачем?!
– Это ищейка! Ее… ее науськали… часы… запах!!!
– Понял! – кивнул Богдан. – Я истощаюсь, Тоша! Не знаю, сколько продержусь!
Было понятно, что долго они кокон не удержат. Стоило им усилить воздействие в одном месте, как тут же появлялись дыры в другом. Ламию так напитали анти-коловратом, что она рвала векторы, как нити паутины. Антон принял решение:
– Отойди, Даня!
– Что?! Нет!
– Звони в Срочную Службу! Найди место, где связь!!! Я удержу!
– Точно?! Уверен?!
– Да! Пойду на… крайность!
– Держись! Я мигом!
…Через час, когда от склепа остались одни развалины, а Богдан и Антон лежали на желтоватой травке погоста, подставляя синяки и царапины под заботливое внимание двух симпатичных молодых агентесс, Богдан, воспользовавшись тем, что девушки отошли за чаем для «мужественных победителей ужасных умертвий», пробормотал:
– И все-таки ты вендиго.
– Лишь малая часть Дара, – признался Антон. – Сам не знаю, почему стал ее ощущать. Я не способен полностью трансформироваться или чувствовать денежную энергию. А вот сила есть. Откуда? Ты ведь помнишь, после того случая, я все способности вендиго потерял.
– Может, возвращаются?
– Хм… не знаю. Я держу это под контролем, но ты ведь понимаешь… не говори пока никому.
– Уж я-то понимаю, – Богдан невесело усмехнулся. – Зато мы квиты – мой секрет против твоего.
– Дай мне планшет, – попросил Тони, покачав головой. – И как только ты его уберег?
– Друг – погибай, а оборудование выручай, – Богдан протянул Антону гаджет. – Я уже посмотрел. Завод «Сергеев и Сыновья». Старая вещь. Коллекционные часики.
– Ее готовили, – задумчиво проговорил Тони. – Пробудили, заставили вспомнить, убедили, что Темяхин жив и где-то рядом. Бедная девочка. Что ж он с ней сделал тогда, двести лет назад?… – Олевский тяжело вздохнул. – Умертвию много не надо – постмортальная память очень зыбка и пориста. Ей дали часы и натравили, как собаку, на обладателя. Нужно выяснить, кто был этот человек. Из чьей коллекции часы. Позвоню кузену Назару. Он разбирается.
Антон сделал два звонка, затем позвонили ему. Он вернулся к Богдану, окруженному щебечущими агентессами и обклеенному пластырями. Когда девушки, красноречиво
– С нами желают поговорить господа Чатрышский и Кудель. Срочно.
– Попроси этих замечательных господ перенести разговор на другое время, – пробормотал Богдан, улыбаясь вслед девушкам и прихлебывая чай из бумажного стаканчика. – Мы сегодня не принимаем. Я должен допить чашечку чая и принять ванну. И прайс-лист вышли. У нашего агентства есть прайс-лист?
– Будут нам и чай, и кофе, обещаю. Чатрышский – это, если ты помнишь, наш министр по чрезвычайным ситуациям, а граф Илья Кудель – владелец часов.
– Что?! – Богдан подпрыгнул и принялся поправлять блейзер. – Что ж ты сразу… Я хорошо выгляжу?
– Ужасно, – сообщил Антон совершенно искренне.
Им практически не дали времени на то, чтобы привести себя в порядок. Но Куделю и Чатрышскому было явно глубоко начхать на пыльный блейзер Богдана и порванные ниже колена брюки Антона.
– Антон Макарыч, – приветствовал Олевского министр. – Рад видеть вас, слава богу, в добром здравии. Говорил только что с Макаром Петровичем. Получается, он о ваших приключениях от меня первого узнал.
Чатрышский пытался шутить, как обычно, но было заметно, что юмор дается ему с трудом.
– Граф Илья Миронович Кудель, – представил он владельца часов, найденных в гробу.
Часы лежали тут же, на столе, почему-то в картонной коробке из-под суфле, и Кудель время от времени с ужасом на них косился. Антон очень его понимал.
Их усадили в кресла и напоили замечательным кофе. После этого, прокашлявшись, Богдан вопросительно посмотрел на Антона. Тони кивнул. Он уступил другу честь рассказать об их совместном «подвиге». У Райяра была замечательная способность облекать события в слова, не упуская ни одной важной детали. Учитывая ситуацию, Богдан воздержался от присущего ему юмора и факты изложил выверено, даже сухо, хотя всю дорогу в машине нервно потешался над их приключениями, Антоном и самим собой.
Чашки позвякивали о блюдца. Чатрышский и Кудель слушали очень внимательно. Граф был человеком рослым, слегка полноватым. В глазах его застыла растерянность. Антон вполне ожидал, что прием у министра закончится кофе и их рассказом, а потом их вежливо попросят вон, поблагодарив от имени Короны и Империи.
Но Кудель подвинул ближе кресло, сел и заговорил:
– Мы действительно дальние потомки того самого Темяхина. Очень дальние, но кровь… все может быть. Возможно, нашелся какой-нибудь магически одаренный псих, начитавшийся хроник, что возомнил себя дланью карающей, или конкуренты мои в политике… хотя зачем так сложно? Есть способы попроще. Меня не это беспокоит. А то, что это часы из коллекции моего сына, Бронислава. Он увлечен часовыми механизмами с раннего детства. Конкретно этот брегет пропал несколько дней назад, вернее, был украден. Вы ведь слышали о взрыве в общежитии?