Агитбригада. Книга 3

А. Фонд

– Никого, – расстроенно констатировал я, когда уже осматривал последнюю избу.

– Но они ещё утром всё тут были, – Енох подлетел к печи и указал на остывающий горшок с кашей.

– Может пообедать? – задумался я. – Всё равно еда пропадает… Хотя не удобно, вдруг хозяева вернутся. Я же не вор.

– В ближайшее время не вернутся, – ответил Енох, который следовал за мной.

Исходя из какого-то негласного соглашения, мои призраки разделились: Енох увязался за мной, а Моня мужественно остался сторожить мертвецов, хоть и видно было как

не по себе ему.

– И животных нету, – задумчиво констатировал я, – сколько изб обошли, ни котов, ни собак. Даже птиц нету.

– Куры были, – возразил Енох.

– Куры глупые, – сказал я, – особенно чёрные.

– Чёрные да, – согласился Енох и, после секундного размышления добавил, – вот была у меня знакомая чёрная курица по имени Харитон…

– Погоди, Енох, – велел я, – давай ещё раз посмотрим. Только нужно искать и живых, и неживых. Мы прошли «по верхам», особо никуда не заглядывая. А ведь может же быть, что кто-то в подпол спрятался, или на чердаке?

– А мне кажется, люди отсюда насовсем ушли.

– Но ты обрати внимание, ничего не разбросано, не перевёрнуто, – возразил я, – если бы они второпях убегали, в каждой избе всё бы вверх дном было. Дав и подушки все эти, перины – они бы с собой забрали!

– Ну это да… – задумался Енох.

– Коров, лошадей, коз ведь тоже нету!

– Может, они их с собой увели? – предположил Енох. – А для подушек места не хватило.

– Куда увели?

– В лес… или в соседнюю деревню.

– Ага, и никаких следов! – горячился я, – вот иди за мной, что-то покажу!

Я выскочил из избы на улицу, пробежал мимо двух домов и свернул в небольшой переулочек-пятихатку. Во дворе крайней избушки, самой бедной, практически землянки, весь двор был земляной, так что там даже трава не росла.

– Иди сюда! – поманил я Еноха и подошел к покосившемуся сараю. Очевидно, в нём хозяева держали коз, так как корова обычных размеров туда не поместится.

– Иду, – буркнул Енох. Ему это всё явно не нравилось.

– А теперь смотри! – я раскрыл дверь абсолютно пустого сарая. В углу лежала почти не тронутая охапка сена.

– И что? – не понял Енох.

– То, что здесь была коза. Или овца. Ну, в общем, кто-то небольшой был.

– Скажи ещё – пони или единорог, – ехидно хмыкнул Енох.

– Ну, во всяком случае, кто-то жвачный, кто ест сено. Обычно в деревнях это коровы, лошади, овцы или козы, – сказал я и рассердился, – да и не важно это! Пусть хоть кентавр! Важно, что в сарае кто-то был. Условно давай примем рабочую версию, что это коза.

– Ну, хорошо, давай, – кивнул Енох и заметил, – и что из этого?

– А ты смотри дальше! – сказал я и вернулся во двор. – Сюда глянь.

– Что смотреть? – не понял Енох.

– Да ты на землю смотри! – меня уже начинала бесить его непонятливость, – на землю глянь, что ты видишь?

– Ну… грязь, камешек, – начал перечислять Енох, – твои следы, ещё камешек…

– Да! Именно так! – вскричал я, – ты видишь только мои следы! Мои свежие следы. А где

тогда следы хозяев? А где следы этой козы из хлева?

– А, может её в хлеве не было… – начал Енох.

– А сено тогда зачем бросили? Сено-то свежее!

– Ну это да… – задумчивым голосом протянул Енох.

– Теперь иди сюда, – поманил я его за собой. – Давай зайдём в первую попавшуюся избу.

Я вышел из земляного двора и повернул к соседнему двору, где новый бревенчатый дом смотрел на нас широко раскрытыми резными ставнями сразу трёх окон. И ворота там были новые, только недавно окрашенные, да ещё и щедро разрисованные кривоватыми незабудками.

– А почему именно к этому дому? – спросил Енох, мерцая от любопытства, – чем тот дом плох?

– В том доме, по всей видимости, одинокая старушка жила. Или старичок, – сказал я. – Выборка будет недостоверна. А я тебе хочу доказательства так привести, чтобы ты и возразить ничего не мог.

– Ну ладно, давай свои доказательства, – вздохнул Енох.

– В этом доме много народа жило, он большой, новый, – пояснил я, – ну или молодая семья.

– Да понял я, понял!

– Смотри сюда! – я подошел к большому хлеву, предназначенному как минимум для трёх-четырёх коров и раскрыл дверь – картина повторилась: сено есть, даже вода в ночвы налита, а вот самого скота нету. Пусто. Словно испарились.

– Пошли в дом! – велел я и первым взбежал по ступенькам крыльца.

Толкнул дверь, вошел в пахнущие зверобоем и сушенными яблоками холодные сени, затем зашел в следующие, что были поменьше. Открыв оббитую новой мешковиной дверь, вошел в дом. Там тоже было абсолютно тихо и безлюдно.

– Эй! Хозяева! – на всякий случай крикнул я.

В ответ ожидаемо – тишина.

В этом доме было несколько комнат. Мы с Енохом прошли первую, с большой выбеленной извёсткой печью, от которой доносились умопомрачительные, с дымком, запахи настоявшегося борща с мясом и фасолью. Так одуряюще пахнет лишь еда, приготовленная в русской печи.

Я невольно аж слюнки сглотнул. Гудков прямо с утра отправил меня в Хохотуй и я не успел позавтракать. А уже время давно перевалило за обед.

В животе жалобно заурчало.

В общем, ситуация была такая – после всего того, что приключилось с нами той коммуне, которая в результате оказалась тайным женским монастырём, наша Агитбригада «Литмонтаж» отправилась дальше строить коммунизм и бороться с мракобесием в крестьянских массах, согласно графику, согласованному от Культпросвета города N. Я всё свои дела сделал, с отшельником встретился, всё более-менее выяснил, и даже приобрёл настоящее оружие против потусторонних сил. Поэтому я уже сильно настроился возвращаться обратно в город. У меня там была непереведённая книга Лазаря с тайнами и секретами, куча незаконченных дел и главное – перспектива поездки в столицу, в магазин «МамбуринЪ и сыновья», чтобы начти ключ к миллионам Генкиного отца. Но график Агитбригады культстроителей коммунизма был суров и негибок.