Агония белой эмиграции

Шкаренков Леонид Константинович

Эта акция белогвардейцев была своевременно пресечена и стоила жизни террористам. Оказалось, что их группу возглавляла племянница генерала Кутепова, известная террористка М. В. Захарченко-Шульц, в течение ряда лет очень активно участвовавшая в антисоветской борьбе. Вместе с ней действовал бывший савинковец Стауниц-Опперпут. После провала акции террористы двинулись из Москвы к западной границе. Но здесь местные жители — смоленские и витебские крестьяне приняли самое активное участие в их обнаружении. Сначала в 10 верстах от Смоленска, застигнутый крестьянской облавой, был убит Опперпут. Захарченко-Шульц и еще один террорист — Вознесенский пытались скрыться на захваченном ими автомобиле. Когда же водитель испортил машину,

они бежали, но в районе станции Дретунь наткнулись на красноармейскую засаду и погибли во время перестрелки.

Тайная и явная борьба зарубежной контрреволюции и иностранных разведок против Советского государства достигла в то время высокого накала. Убийства из-за угла, покушения, диверсии, изготовление фальшивок — все ее способы перечислить было бы очень трудно. В «Правительственном сообщении», а также в сообщении «От коллегии Объединенного государственного политического управления», опубликованных 9 и 10 июня 1927 г., назывались многие факты, указывающие на открытый переход к террористической и диверсионно-разрушительной борьбе со стороны монархической белогвардейщины, действующей из-за рубежа.

Достаточно сказать, что только 7 июня в разных местах были совершены три крупные террористические акции. В этот день на главном варшавском вокзале посол СССР в Польше П. Л. Войков получил четыре пулевых ранения в область сердца и легких и скончался в больнице. Его убийцей оказался монархист-эмигрант Б. Каверда. В тот же день в Белоруссии в результате диверсии погиб видный чекист И. Опанский, а вечером группа террористов-монархистов, перешедших из Финляндии, бросила бомбу во время заседания партийного клуба в Ленинграде. В результате взрыва было ранено около тридцати человек. Террористы — офицеры-белогвардейцы Строевой, Самойлов, Болмасов, Сольский, Адеркас — были задержаны и в сентябре предстали перед судом. Все они сотрудничали с иностранными разведками, неоднократно переходили границу для сбора шпионских сведений.

В ходе судебного разбирательства выяснилось, что в марте 1927 г. в Териоках (на явочном пункте финской разведки) состоялось совещание террористов, на котором присутствовал /132/ генерал Кутепов. Он заявил о необходимости «немедленно приступить к террору», указывая, что английское и другие иностранные правительства дадут деньги только в том случае, если белая эмиграция докажет свою жизнеспособность тем, что будет активно бороться с Советской властью ²² . Один из террористов, Ларионов, врангелевский офицер, которому удалось бежать за границу, в разговоре один на один с генералом фон Лампе тоже признался, что «работал по поручению Кутепова» ²³ .

Установленные на том процессе в Ленинграде связи террористов-монархистов с английской разведкой теперь подтверждаются еще свидетельствами Врангеля из его переписки. «К сожалению, — писал он из Брюсселя, — процесс удачно использовался большевиками с целью доказать вмешательство Англии во внутренние дела России» ²⁴ . Врангель жаловался, что эти события помешали ему поехать в Англию, так как Министерство иностранных дел отказало в визе, опасаясь враждебных выступлений в печати и запросов в парламенте.

Факты говорят и о том, что в период непосредственно после разрыва английским правительством Дипломатических отношений с СССР некоторые белоэмигрантские организации пытались играть своеобразную роль маклера. Вот как рассуждал тот же Врангель: ««Русский вопрос» — это главный козырь настоящей политической игры. Для того, чтобы одна из сторон могла заглянуть в карту другой, «русский», имеющий возможность говорить и с той, и с другой стороной, может весьма пригодиться» ²⁵ .

В

данном случае речь шла о тайных встречах известного врангелевца фон Лампе с неким Феттером — представителем влиятельных германских кругов. Полагая, что Врангель и его организация тесно связаны с английскими верхами, Феттер пытался выяснить мнение руководителей РОВС о планах Англии по борьбе против Советской России. Его интересовало, какое место в этих планах отводится Германии, по отношению к которой Англия в то время проводила своего рода политику заманивания. Вопрос ставился еще более конкретно: что получит Германия за участие в выступлении? Крайне интересовали Феттера и проблемы использования Польши в этой борьбе ²⁶ .

Известно, что правительство буржуазной Польши вынашивало далеко идущие воинственные планы. В польских политических кругах открыто говорилось, что Англия уже выработала программу польско-германского примирения, необходимого для похода против СССР. Злодейское убийство советского посла бросало новую искру в накаленную атмосферу. Оно находилось в связи с целой серией враждебных Советскому государству актов. Несмотря на то что в Польше среди белоэмигрантов были произведены аресты (правда, через несколько дней всех арестованных выпустили), действия белоэмигрантских террористов здесь не прекращались. Была даже попытка взорвать здание советского /133/ посольства: бомбу большой разрушительной силы обнаружили в дымоходе ²⁷ .

В современной историографии Польши «восточная политика» этой страны в межвоенный период характеризуется особой антисоветской направленностью. Вдохновляемая идеями Ю. Пилсудского, такая политика преследовала цели расчленения территории Советской России, создания под эгидой Польши федерации небольших буржуазных государств. Применительно к такой политике в Польше употреблялся термин «прометеизм». Польский историк С. Микулич, автор книги о «прометеизме», пишет о его происхождении: «Революция и гражданская война обрекли на эмиграцию не только «белую» Россию, но и «белых» украинцев, грузин, азербайджанцев, армян, татар и представителей других народов». Они создали в Париже эмигрантскую организацию «Прометей» (с журналом под таким же названием), где за именем героя античности скрывалось антисоветское по самой своей сущности движение, ставившее целью не только отделение той или иной территории от России, но и ликвидацию там советского строя. «Польша являлась соседом Советской России, — продолжает Микулич, — и поэтому все так называемые «прометейские» планы создания независимых государств на территории бывшей империи против Советского Союза не могли не заинтересовать польское правительство» ²⁸ . Оно пыталось использовать эти планы для осуществления собственной националистической программы созидания великой Польши «от моря до моря». Правда, отмечает Микулич, даже апологетами Пилсудского признается, что эта программа была нереальной.

Надежды на польско-советскую войну оказались несостоятельными. Немаловажную роль здесь играло то обстоятельство, что попытки Англии втянуть в это время в антисоветский блок Германию были безуспешными. В этой стране проявлялась определенная заинтересованность в поддержании с СССР нормальных отношений и развитии с ним торгово-экономических связей. Такая же картина наблюдалась в Италии, Скандинавских странах, во Франции. 17 сентября 1927 г. Совет министров Франции принял решение, в котором говорилось, что «в настоящее время ничто не оправдывает разрыва дипломатических отношений» с СССР ²⁹ .