Агрессия и катастрофа
Шрифт:
Энгель продолжает: "21 ноября: Все новые и новые безрадостные сообщения; вот и южнее Сталинграда тоже кризисное положение у румын. Иодль предлагает фронт на Волге изъять из ведения командования 6-й армии, потому что оттуда едва ли угрожает опасность атаки, надо укрепить южный участок, в противном случае окружение Сталинграда явится вопросом нескольких часов. Фюрер говорит нет, приводя известные уже аргументы: этим положения не изменить, и этого от русских не утаить. Бороться за каждый отдельный дом, а если не это, тогда утеряна будет вся земля Сталинграда. Снова и снова фюрер повторяет: "Как бы там ни было, а Сталинград нужно в любых обстоятельствах удержать""{892}.
Все прояснилось 23 ноября. Уже днем поступили мрачные сведения. В 22 часа штаб верховного руководства поразили
Неумолимый приговор был вынесен.
III
В исторический день 23 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов выполнили основную задачу, поставленную им Верховным Главнокомандованием Красной Армии. Они замкнули кольцо окружения вокруг 22 дивизий 6-й и 4-й танковой армий фашистского вермахта. В окружении осталось 330 тыс. человек{894}. К этому же времени была разгромлена 3-я румынская армия, четыре дивизии которой сдались в плен. "Ноябрьская операция контрнаступления под Сталинградом успешно завершилась. Ликвидация окруженной группировки противника была не легким делом, и от успешного решения этой задачи во многом зависел дальнейший ход вооруженной борьбы против фашистской Германии"{895}.
Еще минувшей ночью Иодль от имени Гитлера передал 6-й армии приказ "начать контрнаступление против советских войск на их левом фланге". Конечно, в штабе Паулюса не могли принять всерьез этой директивы из Баварии: в сложившейся обстановке армия не была готова к действиям подобного рода.
Вероятно, не случайно именно в тот же день, когда положение под Сталинградом стало проясняться, по приказу Гитлера в Бергхоф был вызван рейхсминистр Шпеер для обсуждения вопросов, связанных с планами дальнейшего развития военного производства: если Красная Армия способна так наступать война продлится долго.
Гитлер потребовал срочно разработать расширенную программу выпуска танков, существовавшую пока в набросках. Он немедленно ее подпишет. Первая задача: срочно к 12 мая будущего года дать 90 танков "Порше-тигр I" с новой пушкой. Это - "единственная возможность ускоренно направить на фронт длинную 88-мм пушку, установленную на тяжелом танке"{896}. Необходимо усилить танковую броню до 200 мм. Строились различные планы, ставились срочные задания: выпустить другие модели тяжелых танков "тигра" и штурмовых орудий, в частности "таранящий тигр", способный пробивать дома; создать средства транспорта высокой проходимости; приспособить крупнокалиберные мортиры в качестве штурмовых орудий; повысить эффективность противотанковых орудий{897}.
И все это решалось в день, когда советские войска замкнули кольцо окружения вокруг 6-й армии.
Лишь только закончилось совещание со Шпеером, последовала команда отделам и группам высшего руководства: всем немедленно ехать и лететь обратно в "Волчье логово"! Гитлер в особом; поезде вместе с Кейтелем и Иодлем двинулся тем же вечером до Лейпцига, откуда самолет назавтра доставил их в Восточную" Пруссию. Передовая группа штаба ОKB помчалась курьерским поездом Зальцбург Берлин, другая на следующий день отправилась самолетом, а основная часть офицеров штаба верховного командования только поздно вечером 23-го разместилась в особом поезде "Атлас". Они прибыли в "Вольфшанце" ночью 25-го.
Двое с лишним суток штаб германского верховного командования не мог руководить войной. Так, после прогулки в Южную Баварию вновь собралась в своих бункерах и бараках в туманной и дождливой Восточной Пруссии группа военных руководителей, еще обладавших огромной властью.
Около полуночи 23 ноября Гитлер направил Паулюсу в сталинградский "котел" радиограмму: "6-я армия временно окружена. Я знаю 6-ю армию и ее главнокомандующего и знаю, что в создавшемся положении они будут стойко держаться. 6-я армия должна знать, что я делаю все, чтобы ей помочь и выручить ее. Я своевременно отдам ей свои приказы"{898}.
Прежде всего сделали вывод о необходимости организовать снабжение армии по воздуху. Но Рихтгофен и командир 8-го
В ночь с 23-го на 24-е Паулюс отправил радиограмму Гитлеру с просьбой разрешить прорыв армии на юго-запад.
Ставка Гитлера и генеральный штаб сухопутных сил стояли перед трудным решением: какой приказ отдать 6-й армии? Из документов того периода нелегко восстановить подлинный ход длительных споров и дискуссий, проходивших по этому поводу в "Вольфшанце". Составленные позже отчеты ряда участников многочисленных совещаний дают возможность понять, что имелось два мнения. Начальник генерального штаба сухопутных сил Цейтцлер поддерживал аргументы обоих командующих, Паулюса и Вейхса, защищая мнение, что 6-я армия должна прорываться из кольца. Он считал невозможной доставку по воздуху средств снабжения. Иодль, наоборот, требовал оставаться на Волге и выжидать освобождения, потому что в противном случае все успехи летнего наступления будут ликвидированы, немцы потеряют всякие надежды завоевать Кавказ, а Советский Союз полностью восстановит движение транспорта по Волге. Хотя Гитлер как будто и разделял это мнение, он все же колебался и, по-видимому, сначала примкнул к точке зрения Цейтцлера. Поэтому Цейтцлер смог поздно ночью 23-го сообщить группе армий "Б", что прорыв 6-й армии принципиально одобрен и приказа можно ожидать к утру. Но рано утром Геринг как главнокомандующий ВВС взял на себя ответственность за снабжение 6-й армии по воздуху. Гитлер, Кейтель и Иодль приняли эту желанную гарантию, которая освобождала их от тягостного сознания, что бастион на Волге будет потерян, а вместе с ним и их престиж. Взамен намеченного приказа, который в "котле" уже готовились исполнять, утром 24 ноября появилось "решение фюрера": 6-й армии окончательно закрепиться между Волгой и Доном. Сталинград был объявлен "крепостью". Ее освободят извне. Впредь до успешного проведения операции по деблокаде 4-й воздушный флот должен взять на себя снабжение всем необходимым 6-й армии{900}.
Войска Паулюса находились в кольце диаметром 200 км. Между тем группа армий "Б" ценой крайнего напряжения создала вблизи 6-й армии новый фронт. Спешными импровизациями всякого рода: отводом на реку Чир остатков румынских соединений, мобилизацией в тыловых службах поголовно всех, кто мог носить оружие, вводом боеспособного авиационного корпуса - стало возможным занять постепенно смыкавшийся фронт от Аксая через Дон до Верхнего Чира. Остатки 48-го танкового корпуса тоже пробились к фронту на Чире. Командира корпуса Гейма Гитлер все же отстранил.
6-я армия оказалась в абсолютной зависимости от снабжения по воздуху. Если оно с самого начала было и оставалось неудовлетворительным, то это было результатом прежде всего хорошо организованной советским командованием воздушной блокады. Авиатранспорт едва смог покрыть 1/5 минимальной потребности 6-й армии, которой требовалось ежедневно 700 т продовольствия и боеприпасов. Такой огромный груз могли перебросить 500 транспортных самолетов и то, если бы по ним никто не стрелял. Но Рихтгофен, даже после того как получил самолеты из Франции, Норвегии, Италии, имел всего лишь 298 машин{901}. Советское командование быстро организовало воздушное прикрытие. Туманы и снежные метели тоже не способствовали полетам в "котел" и обратно. "Воздушный мост" оказался неустойчивым. По данным Г. Дёрра, немецкая авиация понесла здесь самые большие потери со времени воздушного наступления на Англию{902}.
Плотное окружение, воздушная блокада лишали армию Паулюса всяких надежд.
В ставке верховного главнокомандования воцарилась гнетущая атмосфера. Цейтцлер, опасаясь высочайшего гнева, как мог, старался изменить к лучшему настроение фюрера. Он подчеркивал в своих докладах малейшие, даже самые мелкие успехи на каком-нибудь второстепенном участке фронта и по мере возможности обходил острые проблемы Сталинграда, не уставая повторять, что все идет хорошо. Не имея ясных планов, он старался говорить то, что хотел слышать Гитлер, всячески приукрашивал события и оценки. 1 декабря Цейтцлер позвонил в ставку. Гитлер нервно ожидал сообщений о Восточном фронте.