Ахэрээну
Шрифт:
— Сбежать, значит, хотите, — Шимара оглянулся по сторонам, потер пальцем давний шрам на щеке. — Ну, бегите, пожалуй.
Что-то не похож он был на желающего поднять тревогу. Мимо них прошла пара солдат, но Шимару и Мису они знали, на остальных не обратили внимания.
— Не понимаю, — сказал Рииши, а Миса воспрял духом, прикидывая, похоже, не ведет ли и этот человек двойную игру.
— Перестаньте смотреть на меня, как на призрака убийцы-людоеда. Куда вы направитесь?
Поморщился в ответ на молчание.
— Как несмышленыши, право. Вперед вас я все равно не успею выслать людей, а потом каждый камень узнает о вашем
— Но там Асума, — неуверенно произнес Рииши, не решивший, лучше молчать и делать все по-своему, соглашаться или советоваться.
— И с ним всего полторы сотни человек, включая знаменосцев и конюхов? И все это в разоренной крепости? Вас оттуда достанут за милую душу. Бегите в Крыло Лебедя, это далеко и не слишком-то очевидно; если повезет, по дороге не перехватят, будут потом искать возле Осорэи. А окажетесь под защитой крепостных стен, там уже сидите накрепко.
Меж тем для молодой пары конюхи вывели лошадей и снова скрылись в глубинах конюшни — можно было не опасаться подслушивания. Майэрин с ужасом смотрела на смирнейшую кобылку, на широкой спине которой, вероятно, мог бы отлично выспаться непривязанный младенец.
Девушку подсадили на лошадь, она взяла поводья, но сразу ухватилась за луку седла.
— Молодая госпожа, постарайтесь хотя бы из крепости выехать, не сжимаясь в комочек, — сказал Шимара, — Вас заподозрят сходу.
— И вот еще что, — добавил с видимой неохотой, придержав Рииши за рукав, — Пусть твоя жена, раз уж у Аэмара шпионов, что мышей в погребе, через родственников отследит, если с севера будет возвращаться господин Таэна-младший. Если люди Нэйта его перехватят в дороге, за его жизнь я гнилой нитки не дам.
— Почему ты нам помогаешь?
— Сволочь я редкостная, — ответил Шимара. — Ну и не нравится мне, когда честных людей подставляют на ровном месте. Они, конечно, дураки, но стараются на благо родины. Так хоть шансы поровней будут, а кому суждено, все равно умрет.
Двое всадников-беглецов скрылись за воротами, а помощники их направились к конюшням — задворками, стараясь больше не попадаться никому на глаза, благо, в ночи, даже факелами освещенной, это нетрудно было.
— Выцветает небо уже, — заметил Шимара, — Как сонное зелье-то, действует? Караулу скоро пора меняться.
— Не скоро еще, через пару часов. Как раз сменщики их и разбудят, — ответил Миса.
— Что ж, хорошо. У детишек, выходит, довольно времени. Ну, может, и получится что-то. Сам-то куда?
— Да уж продумал, как дальше быть, — ухмыльнулся Миса, — Но ты удивил. Я-то думал, ты для Суро вернее тени. Что ж, получается, ты не ему служишь, а…
Не договорил — захлебнулся кровью, осел, сполз по стене, глядя на спутника удивленными и уже неподвижными глазами.
— Извини, друг, — сказал Шимара, вытирая клинок о его рукав. — Сам понимаешь — я рисковать не могу. Придется все на тебя свалить, да и конюхи, опять же, от тебя приказ получили. А ты обещал помочь, и помог, слово сдержал. Зачтется на Небесах.
Шимара позаботился о том, чтобы о побеге стало известно не сразу. А потом отвел душу, в три слоя покрыв ругательствами сбежавших — ведь они не просто перехитрили Суро, они еще и обвели вокруг
Разумеется, семья Мисы получит неплохую сумму в утешение. Погиб, исполняя свой долг.
Суро же отправил верных людей с приказом задержать беглецов, предупредить шпионов в Осорэи и окрестных селениях, а потом опал в кресле, сжимая виски:
— Идиоты, и почему я не прикончил обоих сам — они так развяжут нам тут вторую войну! А ведь я предлагал ему стать орудием мира!
— Трудно говорить о мире, когда над твоей головой занесли саблю, — заметил Шимара. — Но, может быть, как раз теперь он станет разумней?
— Остается на это надеяться, — вздохнул Суро, — Нам для успеха нужно все сделать как можно аккуратней, а не устраивать тут бурлящий котел. Этого Столица не потерпит…
**
Искать человека в горах, да еще в теплое время — все равно что крупицу соли в ведре воды. Искать нескольких человек, да еще не местных — занятие менее безнадежное; чужаки будут держаться вблизи известных троп, чтоб не сгинуть. Но сотник, отправленный на поиски, уже не так был уверен в успехе, как в начале пути — понял, что рухэй каким-то чудом знают этот путь лучше него, да еще разделились, чтобы оставлять меньше следов. Что делать? Разделить и свой отряд натрое? Он не решался. Поделил пополам, а за третьим направил лишь следопытов, чтобы не упустили чужаков и отмечали дорогу. А сам направился почти наудачу, по каменистой осыпи; часть рухэй свернула в сторону Кривого ущелья, показалось — именно их будет проще найти. Там глухие места, зато по сторонам особо не побегаешь, слева склон, справа откос.
Но сомнения тяготили сотника: рухэй, словно лисы в сказках, видно, умели заметать следы — они вдоль проходили ручьем, каменной полосой, и все, ищи, где хочешь.
— Потеряли мы их, похоже, — выдохнул он в вечер, когда за много часов не удалось найти даже обломанной чужаками веточки.
Тягостно было на сердце.
— Подвел я командира Асуму, — пробормотал он, глядя, как солдаты обустраивают походную стоянку на небольшой поляне
— Брось, если уж ты упустил… — приятель был ниже званием, но много лет прослужили они с сотником в Ожерелье; думали, из Срединной уже никуда, настала мирная жизнь.
— Да какие у меня проводники — крестьяне! — с досадой отозвался сотник. — Всех настоящих следопытов, знавших эти горы, зарыли возле Сосновой. — Не ту мы дичь выбрали, надо было идти за другим отрядом.
— Командир! — окликнули его вполголоса. Отозвали в сторону.
— Там человек, — шепнул один из солдат, всматриваясь в прогалы между ветвями. Светлое пятно, едва различимое за подлеском.
Чего шептать-то? Только глухой или полный дурак не услышит отряда на привале, пусть даже солдаты стараются не шуметь.
— Проверить, — велел командир, и двое разведчиков скользнули вперед. Вскоре раздался их подзывающий свист.
…Неподалеку оказалась еще одна полянка — скорее, проплешина. Посреди нее торчал пень, а на нем сидел человек, одетый по дорожному, в темно-серое, только верхняя полотняная куртка светлая. Солдаты подняли луки, нацелили на него, он же повеления встать и назваться будто не слышал. Даже когда они подошли совсем близко, только смотрел спокойно и доброжелательно, а потом попросил позвать сюда командира. Солдаты сами не поняли, почему один остался, а второй побежал назад, звать сотника, и ведь не знал еще, что ему скажет.