'Ахматовская культура' или 'Не ложи мне на уши пасту !'

Михайличенко Елизавета Юрьевна

5. Кунаки влюбленного джигита.

У подъезда стоял запыленный гнедой "Форд" Вувоса. Капот был теплый, на нем появилась еще одна вмятина от камня.

– Ты Фимку не видел? Он куда-то пропал!- кинулась мне навстречу Ленка.
– Ты представляешь, в каком он ужасном состоянии после похорон!

– Представляю,- кивнул я.- Поминает... Кофе и стихами...

– Интересно, а какую надпись он сделал на могиле?- задумался Вувос.

Я развеселился:

– За шабашкой приехал? Думаешь получить здесь заказ на надгробие?

Приоткрылась дверь лучшей спальни:

–

Ты бы, Боря, хоть при пошторонних швои жаветные желания шкрывал!

Теща, медленно и печально, как утром Умница - останки Козюли, вытянула в холл большой пластиковый мешок, из которого вывалилась собачья цепь и выкатился череп. Вувос поднял подкатившийся к его ногам череп и поинтересовался:

– - Первая жертва вируса?

Теща, всегда не любившая моих друзей, холодно ответила:

– - Это их шын откуда-то принеш.

Вувос перевел взгляд с черепа на цепь, потом на торчащую из мешка черную кожу и брякнул:

– - Он что у вас, сатанист?

Софья Моисеевна побуравила его лазером своего взгляда и с апломбом заявила:

– - Мой внук интерешуетшя биологией! А в мешке его вещи!-- она выхватила череп, раздраженно запихнула его обратно и потащила мешок в нашу спальню.

Ленка проводила ее зачарованным взглядом и тихо простонала:

– Мама, ты что?

Теща остановилась, но не обернулась.

Ленка раздула ноздри:

– И что такого? Что, внук не может переночевать с тобой в одной комнате? Ты же знаешь, что у нас были гости!

– Я понимаю, што для ваш я штарое шушело шреднего рода,- ответила тещина спина,- но ребенок должен жить ш родителями!

– Ребенок?- вскинулась Ленка.- Ребенок прежде всего должен жить! Что ты сделал, чтобы найти вирус? Ты знаешь, чем все это может кончиться?

– Мне некогда искать вирус, потому что с утра я ищу кофе,- решил я снять напряжение.

– Знаешь что,- задохнулась Ленка,- ты или дурак, или не проспался! Ты что, не понял ситуации?! Сдохнем же все!

– Да!- неожиданно поддержал ее Вувос.- Надо ехать. Поехали, Боря.

– Куда?

– Ну... мне тут Лена все рассказала. Пробирка-то пропала... Надо искать.

Я понял Вувоса с полуслова. Действительно, выпивать, закусывать и общаться в этой обстановке было невозможно. А лучшего повода смыться - не придумать.

Понятно, что через Французскую горку, как все нормальные люди, Вувос не поехал. Мы нарочито медленно проехали через арабскую Аль-Азарию, при этом Вувос открыл окна и врубил "Боже царя храни" в исполнении Бичевской и какого-то казацкого, судя по всему, вдрободан пьяного хора. Иначе он не мог. На мой вопрос, куда мы едем, Вувос смутился и сосредоточился на дороге.

– У меня появился интерес к жизни,- поведал он после пятисотметровой паузы.

– Елка,- констатировал я и вздохнул. Это был стандартный расклад.

– Как ты догадался?- удивился он.

– Простая индукция. То, что верно для "эн", верно и для "эн плюс один".

– У меня есть ее телефон,- ответил Вувос.- И коробка конфет. Позвони-ка ты пока, предупреди. Дорогу проясни.

– Конфеты для хавера[20]?- деликатно спросил я.

– Хавера, говоришь?
–

задумался Вувос.- Ну ничего, главное, семью разрушать не придется. Звони, звони...

К счастью трубку взяла Елка. Предстоящий визит ее, кажется, смутил, что было несколько странно...

Дорога выдалась мирной. Мы проехали знаменитые хевронские виноградники и притормозили у медлительных и скрипучих, как замковый мост ворот в Кирьят-Арбу. "Русский" привратник буркнул Вувосу, что, мол, ты Вовка, бля, хоть бы кипу снял, если в шаббат ездишь.

– - А мне можно!--заявил Вувос.-- Видишь, какая у меня кипа?

Мужик внимательно посмотрел на вувосово темечко:

– - Обыкновенная, вязаная[21]...

– - Это у тебя вязаная. А у меня -- отвязанная.

Мужик хмыкнул, стрельнул сигарету, озираясь прикурил и спрятался в будке.

В Хевроне Вувос творил чудеса выездки и джигитовки -- втискивался в узкие лазы улиц, заворачивал в закоулки, и мне стало казаться, что его "Форд" -- гуттаперчевый. Проезжая Могилу Праотцев, Вувос заколебался, затем заявил, что пришло время "минхи"[22] и нужно молиться, даже если не хочется или не умеешь. Я только успел поинтересоваться, а если и то и другое? А он уже взбежал по лестнице в обшарпанный зальчик и поволок меня дальше, налево, мимо арабских комнат к еврейским. Все это дико напоминало коммуналку. Стало обидно за святыню и я нашел слабое утешение в том, что храм Гроба Господня вообще поделен шестью конфессиями, как барская квартира после уплотнения.

Нам обрадовались. Не знаю почему, но мы были всего лишь восьмым и девятым. До миньяна[23] не хватало еще одного. Пока его искали, один исчез. Пока искали двоих, я думал, что было бы с историей России, если бы русские традиционно соображали не на троих, а на десятерых...

...Наконец, Вувос резко затормозил у приличных размеров дома. Из соседнего двора неслась восточная музыка и запах кофе с кардамоном.

– А мы не ошиблись адресом?- с надеждой спросил я, оглядывая классический афганский пейзаж. Недоставало разве что верблюда, но его тут же с успехом заменил проходивший ишак.

– Не ошиблись,- процедил Вувос.
– Ты не нервничай, главное, что ты успел помолиться.

Мы-то успели, а вот хозяева дома еще нет -- в момент нашего появления большая семья дружно совершала намаз и косилась на нас с узорчатых молитвенных ковриков -- у меня в багаже как раз пара похожих, прикроватных, надо бы их загнать в восточном Иерусалиме.

На одном из отдаленных ковриков я профессионально засек одного из вчерашних грузчиков. Интересное дело.

Ожидавшая у входа Елка, в неподобающем месту, но стандартном своем мини, от неловкости переступала с ноги на ногу, как цапля. Было полное впечатление, что арабы приникали лицами к коврикам, исключительно чтобы заглянуть ей под юбку. Симулируя оживленность, Елка проводила нас в просторную комнату, устланную и обвешанную уже большими коврами, уставленную основательной, хоть и с завитушками мебелью. Джентльменский набор завершал большой поясной портрет раиса[24]. Я мстительно покосился на Вувоса, дождался ответного взгляда и перекрестился на портрет.