'Ахматовская культура' или 'Не ложи мне на уши пасту !'
Шрифт:
У центральной почты она всучила оливковую ветвь оливковой красотке с вопросом:
– - Жить хочешь?
Или племянница совсем заторчала, или стала "шалом-ах-Шавкой"[26], ей же всегда нужно было быть в какой-нибудь молодежной своре. Или и то, и другое.
– - Только не в этом трахнутом мире!-- с чувством ответила негритянка, и Ирочка тут же достала блокнотик и записала ее телефон.
Оказалось, вопрос был стандартный, радовало лишь то, что ответы представителей разных рас и народов, типа: "С тобой? Да!" "Конечно хочу!" "Пошли!" "А ты сама выпить не хочешь?" Ирочку явно не устраивали,
Я хотел было взять родственницу за ухо и отвезти домой, но уж больно целенаправленно шла она в Восточный Иерусалим... Уж не на свидание ли к какому-нибудь Халилю?
Места пошли малолюдные, и мне уже приходилось прятаться в тени городских стен и двигаться перебежками. От Шхемских ворот она повернула налево и попилила по Шхемской дороге. Пару раз приставала к арабам.
Так мы добрались до "Американской колонии" -- популярного у иностранных журналистов и второстепенных дипломатов отеля, куда она и зашла. Там я ее и потерял. Я бестолково бродил по переходам и внутреннему дворику этого караван-сарая, отбрехивался от назойливо-услужливого персонала, пока не озверел и не отправился в дальний обратный путь к "Шкоде".
До дома я добрался полчетвертого утра и поскользнулся у входа в подъезд. Пся крев! Ступеньки были влажными от крови, натекшей от искромсанной собаки. Тушка была покрупнее, но разделали ее по той же схеме. Теперь что, каждое утро у нас в подъезде будут "сучьи метки" для Обер-амутанта?.. Но приятеля Архара я теперь тем более покручу. А вдруг этой собакой замазывают связь между убийством Козюли и кражей вируса?
Оккупированная Умницей полкомната была завешена простыней, превратившейся в экран, на котором крутили фильм Бергмана -- там шептались на скандинавском наречии, шебуршились, постанывали и подхихикивали, а тени актеров со скандинавской же откровенностью проецировались на полотно. Я прошел мимо застывшего на диване Левика с чувством, что он не спит.
Тут я понял, что через час-другой в дверь будет трезвонить возбужденный Обер-амутант. И, прежде чем завалиться, вывесил на входную дверь записку: "По поводу убитых собак и надежд, обращаться только после десяти ноль-ноль".
8. "Граждане, купите папиросы".
Ясно, что проснулся я последним. Кинулся в холл, заглянул за занавесочку -- Умница успел сбежать. Так спешил, сволочь, что даже "волшебный фонарь" не выключил. Решил урвать еще сутки на свободе.
Как ни странно, я оказался неправ.
– - Фимошка прошил передать,-- сообщила теща,-- што он не мог ждать, пока ты прошнешьшя. Он поиждержалшя, ему надо поджаработать ш утра. Но это не помешает вашим планам. Он будет ждать тебя у миштары[27], на Рушшком подворье.
– - Во сколько?
Теща даже растерялась. Ей, видимо, только что пришло в голову, что подзарабатывать и ждать одновременно -- невозможно.
– - Ну, не жнаю!-- наконец произнесла она раздраженно.-- Это вообше не мое дело. Но раж ты вше равно едешь в Иерушалим, то жавежи меня к штоматологу в Рехавию, Наум уже договорилшя.
В Рехавии дешевые стоматологи не практикуют. Хорошо бы знать, о чем именно ее кавалер договорился. Уж не собирается ли он поучаствовать в предсвадебных стоматологических хлопотах. Однако на прямой, но очень деликатно сформулированный вопрос
– - В нашем роду, Боря, женшины вшегда выходили жамуж ш хорошими жубами и приданым!
Я не стал спрашивать, ни какое приданое было за Ленкой, ни кто его получил, ни что она имеет в виду под собственным приданым. Молча надев форму, я собственноручно повез похожую на отретушированную фотографию прикинутую тещу навстречу моему банкротству.
Однако, Умница не обманул! Он ожидал и подзарабатывал одновременно. Понял я это раньше, чем увидел, потому что еще со стоянки услышал знакомый голос на знакомую всем с детства еврейскую мелодию:
Граждане, подайте гитаристу!
Я ведь не прошу не сто, не триста.
Бросьте шекель или пару
мне в чехол из-под гитары,
чтоб на ужин был хотя бы "Вискас".
Затаившись за елью в тени Троицкого собора, я наблюдал, как к Умнице приближается русскоговорящая группка не слишком новых олим, из тех, кого теща называет "устроенными". Выдающийся ученый подбавил слезы в голос:
Господа, я был в Союзе главный инженер,
здесь я никому не нужный бедный старый хер,
так подайте же мне, люди,
ваш маскорет[28] не убудет,
чтобы я от голода не вмер!
Ему обильно сыпанули в чехол. Умница, в знак благодарности, покачал им ручкой, как Брежнев с мавзолея и перешел на иврит, заметив компанию израильтян. С богатыми восточными вибрациями, обертонами и стонами, он сообщил им, как ему тяжело из-за безнадежной любви -- далее следовало описание утянутой у меня из-под носа смуглянки. Тяжело, что нет денег пригласить красавицу даже на один единственный "кос кафе". И он просит всех мужчин с яйцами помочь ему в любви -- подать на один "кос кафе". А лучше на два. А еще лучше -- на много-много! Потому что он готов всю жизнь приглашать свою любимую выпить с ним чашку кофе -- далее рефреном снова описание красавицы. По-моему, ему дали достаточно, чтобы пригласить на чашку кофе весь израильский филиал клуба самодеятельной песни.
На горизонте появилась респектабельная арабская семья со скорбно-уязвленными лицами посетителей КПЗ. К моему удивлению, Умница оборвал восточную мелодию, взял знакомые блатные аккорды "Отца-прокурора" и сопроводил их трагическим гортанным пением. Я готов был поставить свою "Шкоду" против новых тещиных зубов, что он пел об отце-коллаборационисте, рыдающем на тюремной могиле сына -- героя интифады. Вознаградили Умницу достойно.
Затем он спел американцам в кипах, что хоть и тоскует по просторам, прериям, мустангам и макдональдсам, но Стена Плача ему милее Уолл-стрита. В чехле зазеленело.
Мне это надоело, и я, как кремлевский курсант, вышел из-за ели. Под аккомпанимент "Наша служба и опасна и трудна", я подошел к барду и прекратил чес.
Я решил не нарушать субординацию и обратиться к непосредственному своему начальнику. Хотя фактически не успел еще с ним поработать, он при знакомстве показался нормальным мужиком. Шеф был занят, и я успел отправить термос со стаканами на дактилоскопию, а также выяснить, что Капланчики задержаны за мошенничество -- несколько мелких банальных махинаций, общая сумма ущерба около ста пятидесяти тысяч долларов. Вирус здесь и близко не валялся.