Ахриман

Bafometka / Box of Seven Sins

Я рискнула поднять глаза на него. Молодой человек смотрел на меня в упор, а на губах играла загадочная полуулыбка. Глаза в глаза. Лиловое против синего. Лиловое на синем. Лиловое в синем.

— Вот ты снова и попалась, маленькая сучка! — усмехнулся Тайки, прижимая меня к себе ещё сильнее.

— Мне, кажется, твоя одержимость этими играми по закону жанра должна уже сойти на нет после сегодняшнего вечера, — проговорила я, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

— Это ещё почему? — удивился он.

— С этого дня ты почти женатый человек, — холодно отметила я.

—

И что? Когда это ты стала такой щепетильной в вопросах морали, маленькая потаскушка? — ехидно засмеялся Тайки.

— Не смей меня так называть! — крикнула я зло. — И вообще, что подумает твоя невеста?!

— Меня это не особо заботит, тем более слово «думать» Минако не очень подходит, — усмехнулся молодой человек.

— Хорошего же ты мнения о ней! Зачем тогда вообще жениться?

— А это не твоё дело, маленькая сучка, — усмехнулся Тайки. — Если ты решила, что между нами что-то изменилось, то ты ошибаешься. Всё остаётся по-прежнему. Я получу твою маленькую, изворотливую, двуличную душонку и выпью до дна. Летящий огромный ком последствий невозможно затормозить, если он уже начал движение, и все сопутствующие преграды не имеют ровным счётом никакого значения… Даже такая мелочь, как твоя каштановая бодигардша или моя неожиданная помолвка.

Не веря своим ушам, я заглянула в его глаза

— Почему?

— Потому что между нами что-то происходит, маленькая сучка. Не случайно говорят — бездна взывает к бездне. Что-то мрачное в моей душе вняло твоему зову и пробуждается к жизни. Ты сделала шаг в пропасть САМА, а в этой пропасти обитает, как ты можешь убедиться, вовсе не розовый единорог. Есть вещи, которые никогда нельзя делать, есть дороги, которыми лучше никогда не ходить, и есть люди, на глаза которым нельзя попадаться. Незнание законов природы и системы, не освобождает от ответственности. Есть такое греческое слово, как ANАГКН*…

— Рок, судьба?

— Именно, — улыбнулся Тайки. — Так вот это слово, как ничто отражает нашу с тобой историю. Наши линии вероятностей настолько переплетены друг с другом, что это невозможно уже разорвать, просто выйдя из ситуации, помахав друг другу ручкой. Ты и я — это то, что должно произойти и случиться. И я тебя могу заверить на сто процентов — так и будет.

Его слова звучали глухо и отразились барабанной дробью моего сердца.

Воздух между нами зарядился электричеством, сгущаясь, пульсируя. Нас притягивало друг другу. Я вздохнула, охваченная силой этого инстинктивного влечения, древнего как сама жизнь.

— Ты забываешь одну деталь, — сказала я дрогнувшим голосом. — Теперь весь колледж будет в курсе твоего нового статуса, и ты больше не можешь делать то, что тебе вздумается, поскольку миллионы глаз будут следить за тобой.

— Как будто они и раньше этого не делали! — хмыкнул молодой человек. — Но ты зря переоцениваешь значение любопытных зевак. Те, кто по своей природе слепы, не способны увидеть даже того, что находится у них под носом. Я тебе это сейчас докажу…

Тайки стиснул мою тонкую талию ещё сильнее, не прерывая зрительного контакта, поглощая мою волю через зрачки. Произошла небольшая заминка, и мы продолжили вальсировать,

но уже в сторону декоративных арок, увитых пышной листвой, во мраке тени которых мы неожиданно скрылись из виду.

Тайки прижал меня к стене, вжимаясь в меня своими бёдрами и его губы потянулись к моим. И когда они соприкоснулись, по моим жилам пронёсся огонь, который неизбежно повлёк меня к нему. Мои пальцы погрузились в его шелковистые волосы и слегка взъерошили густую шевелюру. Ладони Тайки обхватили моё лицо, и наши языки сплелись друг с другом. Я чувствовала его жажду всеми фибрами души и ответила тем же, пытаясь удовлетворить свою. Мы целовались долго и страстно, опаляя друг друга своим желанием. Внизу живота порхали бабочки, сплетая вокруг нас огненное кружево, и мы, запутавшись в нём, неизбежно полетели в бездну своих инстинктов.

— Вот так, девочка, — пробормотал Тайки, тяжело дыша.

Его лиловые глаза потемнели и затуманились. Он провёл большим пальцем по моей нижней губе, с силой вдохнул воздух через нос и сделал шаг назад. Тайки взял меня за талию одной рукой, а другой сжал мою ладонь.

— А теперь возвращаемся на счёт три, — скомандовал он.

Подстраиваясь под звуки музыки, мы неожиданно ворвались на площадку к танцующим парам. Мы сделали круг возле импровизированной сцены, и Тайки неожиданно крикнул в толпу:

— Смена партнёра!

И всё повторяется снова — пары разбились и воссоединились вновь. Место Тайки занял ехидно улыбающийся Зой.

— Ты всё это подстроил! — проворчала на рыжего я, сдвинув брови.

— Что-то я не заметил, чтобы ты была чем-то недовольна, Кисуля! — рассмеялся молодой человек. — Твои глаза сверкают как звёзды, губы красные, словно под кожей у тебя горит огонь, а щёчки такие розовые, что я уже жажду услышать подробности!

— Закатай губу! — отвернулась я.

— Не дуйся, Кисуля, — притворно умолял меня Зой.

— Я устала танцевать, у меня кружится голова, — сказала я, пропуская мимо ушей его увещевания.

— Ну, тогда пойдём, выпьем шампанского! — предложил рыжий, отводя меня в сторонку, где стоял с подносом Рио, лицо которого моментально озарилось улыбкой, едва мы оказались в поле его зрения.

— Вы замечательно танцуете, мисс Мицуно и вы мистер Сайто! — в восхищении сказал он.

— Ещё бы Зой не танцевал как бог! — капризно заметил рыжий, манерно отпивая шампанское. — Моя матушка просто помешана на этикете и умении себя подать. Она прививала мне и моим братьям такие умения и навыки, чтобы мы случайно не опозорили её в высшем обществе.

— Похоже, у вашей матушки всё получилось, — мягко заметил Рио. — Я, кстати, в свой перерыв навестил мисс Кино и отнёс ей ужин. Она чувствует себя превосходно, поэтому не переживайте.

— Это здорово! — выдохнула я с облегчением. — Тогда мы ещё немного здесь побудем, и можно будет уже возвращаться.

— Мисс Мицуно, — послышался холодный голос директора Коу за спиной.

Я обернулась, и мои глаза скрестились с синим лезвием его взгляда.

— Не составите ли вы мне компанию? — его вопрос звучал, как утверждение и по моей спине пробежали неприятные мурашки.