Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах
Шрифт:
Внутри было неожиданно спокойно, будто вместе со шкуркой смертного сбросил с себя и груз забот. Щека чуть-чуть онемела, но быстро остывала под струями дождя. Дождь старательно облизывал губы, зацелованные Флегетоном – губы кривились в усмешке…
Будто я опять на пороге очередной вехи. Будто впереди – близкая битва: завтра? послезавтра? Нет, не то, что было сегодня, сегодня мне брат по морде съездил, так он же не знал, что это я. Другого сорта битва, другого толка: они сделают это исподтишка…
Владыки встречают битвы лицом.
Молния прозрения ударила, когда колесница уже уносила меня в мой мир сквозь разлом в земле.
Владыки такого не прощают. Они всегда – лицом к лицу.
Владыку не заставишь валяться в пыли, прося о пощаде, что бы ни стояло на кону.
Если же так… о, Хаос Предвечный – а кто же тогда я? Или что же тогда – я?!
Ананка тихо застонала сквозь зубы за плечами.
Кажется, у нее от меня разболелась голова.
[1] Имя «Аид» в переводе может обозначать как «ужасный», так и «невидимый, незримый».
[2] Пелагий – «морской», эпитет Посейдона.
[3] Гипподамия – от греч. «гиппо» – «лошадь» и «дамазо» – «приручать, смирять, подчинять», т.е. «смирная лошадь».
[4] Синорис – колесница, запряженная парой лошадей.
[5] Гиппофой – от греч. «хиппос» – «лошадь», «фонево» – «убивать, умерщвлять», т.е. «убийца лошадей».
[6] Пентеконтера – пятидесятивесельный корабль.
[7] Герма – дорожный столб, посвященный Гермесу.
Сказание 17. О клятве Стиксом и выборе пути
Возвращаются все – кроме тех, кто нужней, –
Я не верю судьбе, а себе – еще меньше.
В. Высоцкий
У Владык не бывает любви. Бывают жены и любовницы.
Друзей у них тоже не бывает. Подданные или враги.
Еще у них нет домов – дворцы или тюрьмы.
Нет семей – союзники или завистники.
Несокрушимые истины встают, заслоняя косматыми головами небо. Выше Гекатонхейров.
Нет, не бывает, не может, невозможно, не случается…
Только ведут себя истины как-то по-детски. Кривляются, плюются, бессильно подпрыгивают… кулаками грозятся. Всё не могут дотянуться до двух фигур, стоящих напротив.
«Не бывает! – захлебываются криком истины. – Не бывает, не приходит, не для них, немыслимо, несбыточно, непостижимо… Не бывает!!!»
«Да, – молчат двое напротив. – Но мы – есть…»
«Глупости! –
«Да, – кивает юноша с железными крыльями. – Но я есть. Он бездарно дрался, мой ученик. Он чуть было не пропустил удар. Но я все еще здесь…»
«Нет! – закатываются в истерике истины. – Вас нет! Есть мы – единые, верные, писанные в предвечные времена, не знающие исключений… да ни для кого не знающие, а уж тем более – для дурных невидимок!»
«Да, – шепчет юная богиня, сжимающая нарцисс. – Но я есть. Прошло много лет. Он пытался, он много раз пытался… но я все еще здесь…»
«Нельзя!!! Нельзя совмещать то и это, нельзя гулять босиком по раскаленной нити между двух пропастей! Однажды свалишься! В божественный, властный холод, не знающий не просто любви – увлечений! В вечную скуку, не ведающую не просто дружбы – признательности и приятельства! Или вообще…»
Куда? Ну, куда? Я зря жду ответа истин, разглядывая закатные отблески ихора на пальцах. Истины подавились сами собой.
Наверное, рассмотрели за плечами двоих – тех самых, которых не может быть – другие, смутные фигуры.
Девочку с огоньком в ладонях. Зубастую тварь с извивающимся хвостом. А вон там кто-то пузатый.
Несокрушимые истины обиделись и ушли. Теперь шмыгают носом из дальнего далека и повторяют, что вот, никто же… не может же быть, чтобы Владыка – и…
Отражение в черных водах улыбается – улыбка усталая. Улыбка того, кто слишком долго гулял над двумя пропастями по нитке, а потом взял да и свалился.
Жаль, несокрушимые истины не останутся до конца. Чтобы увидеть в зеркале памяти того единственного, кто умудрился свалиться дважды.
В разные пропасти.
Двое, которых на самом деле быть не должно, тоже собираются уходить. Только посылают вопросительные взгляды: мы – точно есть? Битва закончена, и твое лезвие начинает идти по песку воспоминаний медленнее, и рядом больше ни жезла, ни шлема…
Точно, – киваю я. – Жезла и шлема нет. А вы есть. Вы были всегда и всегда будете. Не уходите, задержитесь еще. Сказки заканчиваться не любят, но я обещаю: у этой точно будет конец.
Я только не знаю в точности, каким он будет, но вы же задержитесь, чтобы услышать его со мной?
Пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы вы слушали.
Потому что я никогда не рассказывал вам о своей клятве Стиксом, своем нелепом выборе, о костре, в котором сгорела сестра…