Академия Полуночи
Шрифт:
Ллоса взвизгнула, когда сидящий по левую сторону от нее Морриган вдруг вообразил себя пауком и, широко расставив руки, с грохотом прижался грудью к столу. Киган — русоволосый парень с большими серо-голубыми глазами — явно считал, что он жаба, и сейчас стремительно скакал к выходу. Айлора — сильнейшая ведьма из халцедонов первого года — пугающе щелкала зубами и со стеклянным взглядом вертела головой.
Происходящее больше не казалось забавным. Вжавшись в спинку стула, я с ужасом смотрела на утративших волю лернатов. Переводила
Хлопок в ладоши самым невозможным образом прозвучал громче царящего в зале гомона. А следом все помещение объяла тишина. Халцедоны замерли. Почти все в странных позах, которые они успели принять, пока считали себя животными. Многие тяжело дышали. В глазах каждого — страх.
— Видите, лернаты, что бывает, если утратить контроль над эмоциями? — нежно, почти ласково произнесла Дис-Мари. — Поддаваясь чувствам, вы оставляете открытыми врата в ваш разум. И захватить его становится очень просто. Особенно если речь о сэлах или мэлах.
— П-почему? — выдохнул Морриган, потирая ушибленную грудь.
— Артиэллов с детства учат разделять мысли и чувства. Проникнуть в их разум, захватить их волю — сложнее. Но и среди менее высокородных встречаются колдуны и ведьмы, кому повезло родиться с крепким сознанием. Их разум интуитивно защищает себя от чужого вторжения. Среди вас стойких халцедонов оказалось всего пятеро. Что ж, а теперь, раз уж мне удалось завладеть вашим вниманием, — алые губы сильнее растянулись в улыбке, — предлагаю вернуться к занятию.
Едва над академией вновь пронесся колокольный звон, почти все халцедоны тут же хлынули в коридор. Кого-то гнал страх, но большинство — стыд. Щеки и уши у таких лернатов алели, словно зрелые ягоды волчника. Столкнувшись с Ллосой у выхода, мы обменялись понимающими улыбками и присоединились к общему потоку. Шли рядом. Ллоса косилась на пунцового Кигана и жевала губы, явно стараясь не смеяться над бедолагой. Глядя на них, я и сама улыбалась. Не насмешливо, нет. Скорее, мне просто нравилось видеть настоящие, не выверенные или отточенные до совершенства эмоции.
Порог трапезной я переступила, продолжая улыбаться. Следом за Ллосой и Киганом получила порцию ужина и уже хотела было зашагать к стоящему в отдалении столу, когда заметила вошедшего Хэйдена. Как и всегда, невозмутимого, с бесстрастным выражением лица. Неприступного.
— Пока ты смотришь на него, та бешеная сапфира смотрит на тебя, — прошептала Ллоса.
Повернувшись в указанную мэлой сторону, я встретилась взглядом с Ламией. И внезапно даже для самой себя вновь улыбнулась. Подумалось, что Ллоса подобрала идеальное слово для описания артиэллы. Та же, заметив мою улыбку, зло прищурилась.
— Если она скривится еще сильнее, точно подавится, — усмехнулась Ллоса и, сделав два шага к столу, за которым уже сидели Киган и Морриган, обернулась. — Пошли, Илэйн. Хватит тебе
Я колебалась лишь мгновение, потом уверенно последовала за Ллосой.
Есть в компании мэлов оказалось неожиданно весело. Киган болтал почти без умолку, активно жестикулируя вилкой. Ллоса одергивала его, требовала следить за манерами в присутствии сэлы и выразительно косилась взглядом на надкушенную лернатом картошку, насаженную на острые зубцы.
Киган честно старался сдерживаться… минуту или две. Потом проигрывал собственному темпераменту и вновь принимался размахивать руками. Получал за это тычок под ребра обратной стороной вилки. Вскрикивал, начинал громко возмущаться воспитательными методами Ллосы, вспоминал обо мне, добавлял спешно: «Мое почтение» — и продолжал недовольно фырчать.
Морриган подбадривал друга, кивал не менее старательно, чем Киган пытался следовать столовому этикету. А сам при этом стаскивал куски печеной картошки с его тарелки. Киган кидался на защиту своего ужина, Ллоса взывала к порядку так громко и старательно, что лишь окончательно рушила его…
Я молча наблюдала за происходящим и никак не могла перестать улыбаться.
Ужины в поместье Мак-Моров протекали иначе. Сдержанно, с приличествующими древнему роду манерами. С полной сервировкой, сменами блюд, дорогим вином и выбеленными салфетками из редкой алденской ткани. Разговоры за такими трапезами почти не звучали — только звон приборов да бокалов.
Я привыкла к сложившемуся порядку. Более того — считала его единственно возможным. Но сейчас, глядя на троицу мэлов, кипящих жизнью и неуемной энергией, я впервые посмотрела на совместные ужины под другим углом.
Мне нравится шум Ллосы, Кигана и Морригана. Нравятся их непосредственность и чистые эмоции. Впервые за долгое время я встретила людей, не умеющих носить маски. Искренних, настоящих.
Когда мэлы увлеклись очередной перепалкой, я стянула салфетку и завернула в нее сухую отбивную — вторую из тех, что полагались халцедонам на ужин. Спрятала добычу в карман платья и, извинившись, покинула трапезную раньше остальных. А затем поспешила в спальный корпус.
Пробегая мимо второго этажа, я невольно бросила взгляд в сторону жилого коридора. Интересно, там ли Арден? На ужине он так и не появился.
Я не хотела думать, что он мог пострадать. Да, навредить нефриту крайне сложно, особенно заклятиями четвертого уровня, но Хэйден тоже нефрит и тоже сильный. Кто знает, каким приемам учат наследников северных домов?
Сердце кольнуло беспокойством, но я постаралась заглушить это чувство. Лангария ни за что не выбрала бы Мойре слабого жениха. Она прочит ей место в Совете Ночи, и правильный брак лишь укрепит бы статус сестры среди темных родов. А раз так, то Арден явно не из тех, кому легко навредить.