Академия Полуночи
Шрифт:
Хэйден заметил перемену моих эмоций. Он всегда замечал подобное, ловил даже отголоски чувств, видел сквозь маски, и в этом мне грезилась его очередная сила.
— Ты ведь мог мне соврать, — произнесла я, неотрывно глядя ему в глаза. — Мог придумать, что с той ведьмой произошел несчастный случай, или заверить, будто пытался ее спасти…
— Мог бы. Но разве ты бы этого хотела? Разве предпочла бы ложь правде?
— А если бы предпочла, ты бы соврал?
Хэйден криво улыбнулся уголком рта.
— Нет, Лэйни. Ты не из тех, кто прячет голову в песок. Напротив,
Его голос звучал приглушенно, спокойно, но в то же время в нем слышалась решимость. И внезапно я со всей ясностью осознала, что мы с Хэйденом во многом похожи: он тоже не желает довольствоваться полумерами. Потому-то он и не оставил мне шансов понять его неправильно, предаться манящему самообману — Хэйдену важно, чтобы я знала, кто он и на что способен. Чтобы, выбирая, выбрала его — Хэйдена Силлерторна.
Мы оба — и он, и я — привыкли скрывать истинные лица, хранить опасные секреты. Но вместе с тем мы оба мечтаем найти того, кто примет нас такими, какие мы есть. Без условностей. Без попыток оправдать или силой дотянуть до принятых стандартов. Кто за безупречными масками сможет разглядеть истинное лицо, увидеть душу. Хэйден увидел мою, а я, кажется, наконец смогла разглядеть его.
Еще до того, как осознать собственные действия, я шагнула ближе, скользнула руками Хэйдену на шею и, притянув, поцеловала.
Пусть звезды предрекли мне смерть. Пусть! Я и так слишком долго живу с мыслью о ней, чтобы из-за туманного будущего лишать себя настоящего. Рядом с Хэйденом я оживаю, чувствую, что могу быть собой, могу скинуть маски и не храбриться впустую. Только рядом с ним привычные тиски страхов и сомнений исчезают.
Я не знаю, как много дней мне отпущено, удастся ли дожить до выпуска и получится ли сбежать в Солнечное царство. Но одно знаю наверняка: я не хочу тлеть искрой, чувствуя, что могу гореть пожаром. Если однажды за каждый миг в объятиях Хэйдена Полуночная Матерь стребует плату, я отдам ее с радостью.
Поцелуй становился все жарче. Былая нежность отступала под напором нового, еще не изведанного чувства. Но больше я не боялась — напротив, желала узнать, как далеко успею зайти, как много смогу испытать. Пальцы путались в густых волосах Хэйдена, тело трепетало, словно струна, рождающая звук. Высокий, чистый, он наполнял меня и передавался колдуну. Встречал в нем ответный и сливался воедино, создавая мелодию.
Голова кружилась сильнее, чем от вина. Кожа горела. И где-то на краю сознания мелькнула мысль — не правы те, кто говорит о холодности северян. Их горы укутаны снегами и льдом, но под толстым слоем тверди сокрыт огонь. Сильный и настолько яростный, что лишь истинным сынам севера под силу его укротить — остальных бы он выжег до серого пепла.
Не знаю, сколько длился поцелуй, для меня время будто растворилось в ощущениях. Но когда Хэйден все же отстранился, я едва устояла на ослабевших ногах. Он удержал меня и посмотрел с улыбкой. Теплой, открытой — такой, от которой в груди сладко стянуло.
Мы оба молчали.
— Мне нужна одна книга. Поможешь достать?
Хэйден внимательно выслушал мою просьбу. И пусть в детали вдаваться я не стала, он обо всем догадался сам: зная мой секрет, помня об интересе Ардена, Хэйден легко смог сложить мозаику событий. И так же легко он согласился помочь.
Той ночью я уходила спать окрыленная. Оказавшись в комнате, поймала выбежавшую навстречу Эвис и прижалась к ней щекой. Ящерица сначала заметно удивилась, а потом, будто что-то поняв, расслабилась и мягко коснулась меня лапой.
Позже, уже лежа в кровати, я все не могла перестать улыбаться. И кажется, даже во сне я продолжила это делать, ощущая на губах поцелуй северянина.
ГЛАВА 35
Утром я проснулась еще до колокола. Сходила в душевую, надела серую юбку из тонкой шерсти и плотную блузку с высоким воротником-стойкой. Волосы стянула лентой, обулась, накинула шаль и выскочила в коридор.
Сегодня я не спускалась по ступеням — летела, словно птица. Тело казалось удивительно легким. Холод не ощущался, будто его и не было вовсе. И впервые за очень долгое время я не могла — да и не хотела, если признаться по правде, — заставить лицо принять смиренное выражение. Все во мне пело, и любая маска, стоило только попытаться ее воссоздать, ломалась с треском.
Каблуки стучали звонко, радостно. Туфли с любопытством выглядывали из-под края юбки на каждый шаг и, будто красуясь, ловили солнечные блики отполированными носами.
Влетев в трапезную, я подошла к линии раздачи, встретилась взглядом с Раэлем — рыжеволосым парнем, что в свое время отправил меня к кэллеру, — и улыбнулась. Получила порцию кукурузной каши, горячий ягодный отвар с медом и направилась к нашему столу, еще пустому.
Позже ко мне присоединилась троица мэлов. Хитро поглядывая в мою сторону, они принялись подшучивать над неприлично счастливыми халцедонами. Старательнее остальных допытывалась Ллоса, надеясь выведать причину. Я молчала и только продолжала улыбаться. А потом словно обожглась — вздрогнула и неосознанно прижала руку к груди. Благо малы, увлеченные друг другом, не заметили секунды моей слабости.
Улучив момент, я украдкой оглядела трапезную и встретилась взглядом с Арденом. Он сидел безжизненным истуканом, и только его глаза полыхали голодным огнем. Черты лица заострились, стали тоньше, тени под глазами выглядели глубже. И даже отсюда я отчетливо различала проступившие желваки от сведенных челюстей.
Проклятье!
Если бы только я поступила в академию на год позже, Арден успел бы выпуститься до нашей встречи. Тогда бы разорванная связь не дала о себе знать: он бы женился на Мойре и со временем, я уверена, обрел бы с ней счастье. Но Полуночная Матерь рассудила иначе, и теперь Арден сжигает себя изнутри, неспособный противостоять откату.