Академия Полуночи

Риа Юлия

Эвис закатила глаза, всем видом демонстрируя, что уж она-то в курсе.

— А если их почувствуют? Здесь их скрывает тьма, сочащаяся из сломанных артефактов, но если мы выйдем из хранилища…

Топ. Топ.

Вместе с ответом мне достался лукавый взгляд.

— Их не почувствуют?

Топ.

— Но ты же… — начала я и замолчала.

Эвис не темная и не светлая. Может, она и не похожа на меня, но, судя по всему, ее темная суть — суть твари, созданной Полуночной Матерью, блокирует светлые всплески.

Почти так же, как мой поцелуй блокирует действия приворотных зелий темных.

— Ты защитила их, — поняла я. — Защитила нас.

Эвис гордо переступила лапками.

— Но тебе самой это не опасно?

Топ. Топ.

— А ты сможешь их потом… вернуть?

Еще один насмешливый взгляд и один уверенный «топ».

Я улыбнулась. Кто бы ни пришел в хранилище и какие бы цели он ни преследовал, их все разрушила маленькая ящерица с душой хищника.

— Спасибо, Эв. И прости, что усомнилась.

Ящерица прошлепала к моим ладоням, забралась на них и мягко потерлась головой.

* * *

Через полторы недели территория вокруг академии укрылась первым снегом. Тонкий слой, точно кружево, устлал промерзшую землю, посеребрил ветки деревьев и кустов, уже почти лишившихся листвы. Стоило выйти на улицу, как ветер оставлял на щеках холодные поцелуи, которые в тепле начинали гореть.

Высокородные лернаты, все как одна, обзавелись меховыми муфтами. У сэл свисали вязаные многослойные муфты, украшенные вышивкой. Мэлы носили толстые перчатки и шарфы.

В трапезной все чаще пахло по-зимнему сладко: медом, брусникой, горячим вином и густым, томленным со специями рагу. Причем последний запах казался особенно дразнящим, и Киган, проходя мимо столов нефритов и сапфиров, с тоской глядел в их тарелки.

— Да ладно тебе, — улыбнулась я, подбадривая севшего рядом друга. — Это же просто еда.

— Ты говоришь так, словно никогда не знала в ней нужды, — заметил он. — Ну, или так — словно вареная картошка давно и прочно возглавляет список твоих любимых блюд.

Я снова улыбнулась, а Ллоса хмыкнула.

— Просто Лэйни думает головой, а не желудком, — поддела она беззлобно.

— Ага, потому что хранит эту самую голову в холоде.

Я смутилась, поняв намек на мою слишком тонкую для поздней осени шаль, и попыталась перевести тему:

— Удалось поговорить с Кайлором?

Наступающие холода беспокоили не отсутствием теплой одежды, а приближающимися зимними праздниками. За прошедшие дни Арден еще трижды пытался добиться от меня согласия отправиться с ним к Шантарам. С каждым разом он все жарче убеждал, что разорвет помолвку и добьется для нас возможности быть вместе. И каждый раз за его речами я слышала отголоски растущей одержимости.

Пока я не давала Ардену ответа. Отказа бы он не принял, а согласиться я не могла. Вместо этого я тянула время, пытаясь достать заветную книгу. Задуманный ритуал нужно провести до наступления зимних праздников, и тогда, если все получится, Ардену не придется отменять помолвку.

— Не смогла, — Ллоса помрачнела. — И не думаю, что теперь Кай согласится нам помогать…

— Что? Почему?

— Два сапфира втянули его в пари.

— И? —

я затаила дыхание.

— И Кай раскинул «колдовскую паутину» на весь первый этаж библиотеки.

— Ух ты! Он может ее ставить? — восхитился Киган, но тут же замолчал, стоило Ллосе бросить на него хмурый взгляд.

Я же мысленно застонала.

«Колдовская паутина» — сложное в построении заклинание. Оно связывает между собой десятки, а у сильных темных — сотни объектов. И когда кто-то задевает нити паутины, они сжимаются и стягивают все, к чему приросли. Страшно вообразить, какой беспорядок способно устроить такое заклинание в библиотеке. И еще страшнее представить, в какое бешенство оно привело горгулью-хранителя.

— Теперь Каю не выдают книги, — вздохнула Ллоса, — и помочь нам он больше не в силах.

— Что будем делать? — спросил Морриган.

— Ничего, — она пожала плечами. — Ждать, когда Кая простят. Мы ж никуда не спешим.

Я обняла кружку с облепиховым чаем и уставилась на мутновато-желтую поверхность. Собственное отражение показалось уставшим. И по правде сказать, я действительно устала: от постоянной угрозы быть раскрытой, от тайн и недомолвок, от необходимости куда-то или от кого-то бежать. Но только расслабляться рано. Я должна исправить все, к чему, пусть и косвенно, оказалась причастна.

Вскинув взгляд, я обвела им столы нефритов. Встретила ответный и кивнула.

* * *

Хэйден нашел меня почти сразу после ужина. Я знала, куда он пойдет, чувствовала это. Главный холл Корпуса Норхарда негласно стал нашим местом. Завораживающий в своей красоте, он не утратил для меня притягательности даже после всего случившегося. И более прочего меня завораживал огромный витраж-роза с теми смельчаками, что нашли в себе силы плыть против течения.

— Лэйни…

Звуки моего имени, тягучие, наполненные северным произношением, отозвались во мне музыкой.

Я развернулась и встретилась с Хэйденом взглядом.

— Спасибо, что пришел, — несмотря на волнение, голос меня не подвел и не дрогнул.

— Я рад, что ты решилась.

За прошедшие полторы недели я почти забыла, каково это — быть рядом с Хэйденом, ощущать исходящие от него волны силы и удивительное, совершенное иррациональное чувство защищенности.

— Я… я…

Все заготовленные слова, мысленно отработанные фразы вдруг показались пустыми и глупыми. Единственное, что казалось правильным, — смотреть в зеленые, точно изумруды, глаза и растворяться в них. Таять, словно застигнутый весенним солнцем снег. И просто находиться рядом.

Хэйден улыбнулся, и мой взгляд скользнул на его губы.

— Ты дразнишь меня, Лэйни, — выдохнул он. — Если не хочешь проверить мою выдержку на прочность, не стоит смотреть настолько маняще.

Сердце забилось быстрее. Прозвучавшее признание отозвалось в теле жаркой волной, а в мыслях — желанием поддаться. Я хотела этого. Глупо отрицать. Хотела, чтобы Хэйден наклонился и поцеловал меня, чтобы прижал к себе, чтобы вновь заставил забыть обо всем, кроме ощущения его губ на моих. Однако чужая судьба важнее моей слабости. Напомнив себе об Ардене, я силой вернула мыслям ясность.