Академия тишины
Шрифт:
— Не знаю. Я очень плохо знал её на самом деле. Очень плохо и очень недолго, если можно так выразиться. Мы были весьма… разные, Джей. Да ты, наверное, и сама это понимаешь. Ты же у меня такая умная девочка. Честно говоря, мне даже немного жаль, что… — он не договорил, провёл пальцами по пряди моих волос, но я поняла недосказанную мысль. — Эта красота не принесла ей счастья. Она не была счастлива, Джей — ни до встречи со мной, ни после. У неё была какая-то история до меня, если можно так выразиться, но я не расспрашивал, а она сама почти ничего о себе не рассказывала. Я и не настаивал, потому что
Джеймс притих внутри меня. Об этом периоде жизни Корнелии — со дня физической смерти и до переселения его сознания в меня — он ничего не знал.
— Она меня совсем не любила? — не хотела я говорить это вслух, и спрашивать такое у отца было бессмысленно: откуда ему было знать, что творилось у Корнелии — мысленно я продолжала называть её именно так — в голове. Но я всё-таки спросила — и даже братец подавился очередным подступившим к горлу комментарием, а ведь подобная тактичность была ему глубоко чужда.
— Конечно, — чуть помедлив, сказал отец. — Конечно, любила. И, видимо, хотела сберечь от чего-то — даже такой ценой, как расставание с тобой — не зря же были все эти заклинания. Про дар она мне ничего не рассказывала, она вообще… мало со мной говорила. Ох, Джей, может быть, можно вернуть всё обратно? — и он неловким жестом обвёл вокруг меня круг в воздухе.
— Нельзя, поздно уже обратно, — вздохнула я и задала, наконец-то, правильный вопрос — по делу. — Скажи мне, как я оказалась в Академии Безмолвия? Как мы с Ларсом там оказались?
Отец взглянул на меня удивлённо:
— Но я же говорил тебе, Джей. Из учебных заведений для учащихся, владеющих даром, Академия безмолвия была самая дешёвая и простая, к тому же только два года обучения…
— Нет, — перебила я. — Она не дешёвая и уж точно не простая. Мама училась там же. Ты просто подал туда запрос, а тебе просто ответили? Указав моё имя и фамилию, верно? А узнал о ней от кого?
— Ну-у, — отец выглядел теперь по-настоящему растерянным. — Не совсем так. Документы в Академию безмолвия подавал Алексан…
Отец Ларса?
«Любопы-ытно», — пропел Джеймс, а я кивнула — ему и себе самой.
— И по поводу вступительного взноса и прочих условий тоже он тебе сказал?
— Да, а почему ты спр…
В дверь постучали, и отец осёкся, глядя на меня как-то неуверенно. Мои вопросы и, соответственно, ответы на них нужны были только мне, не ему. Ему было проще оставить всё, как есть.
— Открою?
Отец неопределённо кивнул, и я подошла к двери, распахнула её — даже такие простые действия вызывали какую-то невнятную внутреннюю оторопь, словно за эти несколько месяцев, проведённых в Академии, я совершенно оторвалась от семнадцати лет прошлой жизни. Месяцы, к некоторому моему стыду, легко перевесили годы.
— Мистер Джон, я…
На пороге стоял Ларс и глядел на меня во все глаза. И мне снова на мгновение стало стыдно.
«На всех не угодишь. Отомри, Джейма. Не хватает только пронзительной сюиты в исполнении виолины —
«Он смотрит на меня так, словно я воскресла из мёртвых. А меня всего два дня не было»
«Он смотрит на тебя так, потому что с этой внешностью ни разу не видел, балбеска»
Демоны, точно.
— Ларс, а вот и я! — преувеличенно бодро говорю, отодвигаюсь, чтобы дать ему пройти, но Ларс не двигается с места. — Немного… ммм… задержалась в поместье Фоксов, потому что мистер… — произносить его имя здесь, в доме отца, кажется кощунственным, хотя отец, насколько я поняла, совсем не в курсе той давней истории. — Отец Габриэля снял с меня иллюзию. Ну, как я тебе?
Неуместно-кокетливый вопрос прозвучал довольно жалко — кокетство никогда мне не давалось, да и чувство неловкости разбухало, словно дрожжевое тесто. Ларс, как и отец только что, медленно протянул руку, коснулся шёлковой рыжей пряди, пропустил между пальцев. Я задержала дыхание — демоны, ну как будто я тут в чём-то виновата!
«Вообще-то, виновата. Надо было сразу сказать приятелю, что ему ничего не светит»
«Что, вот так, в лоб, без вопроса от него? Всё и так же ясно, да и он вроде бы…»
«Мужчины не понимают намёков»
— И мы с Габриэлем теперь, наверное, открыто встречаемся. Будем, — зажмурившись, тихо выпалила я — надеюсь, отец не слышал.
«Иди-о-отка!» — простонал братец и наконец-то замолчал. А Ларс отпустил мой локон, покосился на грудь — не задев её, пройти в комнату ему было бы затруднительно. Я торопливо отступила дальше, уступая ему дорогу, но в дом мой приятель так и не зашёл — резко развернулся и вышел.
«Да ну вас всех. Я тоже не понимаю намёков», — огрызнулась я и вернулась к пирогу. И к свинине тоже.
— Так значит, всё-таки Габриэль Фокс? — отец смотрел в стену, покрасневший и даже какой-то вспотевший больше обычного. — Этот богатый мальчик? Ох, Джемайма. Надеюсь, ты будешь здравомыслящей и…
— Не называй меня так! — буркнула я.
Всё-таки, всё-таки… я запихала в рот внушительный кусок чего-то, наверное, аппетитного, но в тот момент совершенно безвкусного. Здравомыслящей по меркам отца и всего хутора — это значит не заявиться хронически незамужней и с дитём под мышкой? Вот уж чего я точно не собиралась повторять, так это судьбу своей загадочной матери.
"Ну-ну", — невесело хмыкнул Джеймс.
Глава 3
/примечание: подробнее сцена в склепе описана в эпилоге предыдущей части/
Наша очередная плановая вылазка на кладбище, на этот раз вчетвером, с дерзкой и весьма самонадеянной целью проведения душевозвратительного ритуала, закончилась… ошеломительно. Для каждого из нас по-своему. Одно было общим: отчего-то никто из нас не подумал, а что же мы будем делать после ритуала возвращения души в тело младшего брата Габа и Элы — в случае удачного исхода, разумеется. Вот до этого момента всё было обмозговано от и до — как мы соберёмся в стоящем на отшибе нашего хутора белокаменном особняке, принадлежащем Фоксам ("этот богатый мальчик!" — ехидно передразнил Джеймс, отчего-то особенно разговорчивый в тот вечер, видимо, за успех нашего предприятия он переживал куда больше, чем хотел показать). Как отправимся в путь, как перелезем через ограду…