Академия тишины
Шрифт:
— Если только не этот человек и явился причиной побега твоей матери. Почему он выбрал именно тебя? — Габ смотрит на меня, а его пальцы продолжают вырисовывать то ли узоры, то ли буквы на коже моих ладонях, и если бы не Ларс рядом, если бы мы были наедине, я бы… Всматриваюсь в его лицо, такое же красивое и непроницаемое, как и всегда. Но зависти или соперничества не чувствую, лишь тревогу за меня. Впрочем, не так уж я и проницательна, надо признать. И на вопрос Габриэля только пожимаю плечами.
— Не
— Один раз, — не отпуская руки Габриэля, я поворачиваюсь к Ларсу. — Всего один раз. На разведку. На экскурсию. Ну не откроют же они мне в первый день какие-нибудь жуткие и смертоносные королевские тайны? Напротив, попытаются заманить, показать, как всё безоблачно и замечательно. Хоть на столицу погляжу.
— Я могу тебя сам свозить туда на каникулах, — это, разумеется, Габ.
— Мне интересно здесь и сейчас.
— Мы даже твой день рождения нормально не отметим!
— Отметим после.
— Джей, я тебя всю жизнь знаю, — Ларс старательно смотрел исключительно мне в лицо. — Уже видишь себя в роли главного королевского трупокопателя? Нет, ты глаза-то не отводи. Это не магия, это — политика! Грязная штука по определению. Какие такие обязанности могут быть у королевских магов смерти? Страшно даже вообразить.
— Только посмотрю столицу, — решительно обрываю я. — А соглашаться ни на что не буду. И вообще — не сейчас, так потом, это всё равно будет нашей работой.
***
Недели две мы довольно вяло пререкались, а накануне обещанного выезда я не выдержала томительного ожидания и пришла к сэру Францу Лаэну сама.
Пришла до послезакатного часа, в какой-то смутной надежде, что у меня особое положение, и отношение ко мне должно быть особенным, только на пороге кабинета вспомнив о том, что я вроде бы и не я. Прижалась спиной к моментально захлопнувшейся двери. Однако ректор легко разрушил мои наивные иллюзии:
— Все-таки так вам гораздо лучше, Джеймс-Джейма Ласки. Иллюзии полезны, но они не должны подменять реальность на столь длительный срок.
Я, разумеется, промолчала — печать безмолвия ректор с меня снимать даже и не подумал. Зато смотрел с явным удовольствием. Реагировать на его догадливость я посчитала лишним — не дождётся.
— Сегодня он не пришёл, Джейма. Лукас не пришёл. Первый раз за все эти годы. И мне и легко, и пусто. Вы меня понимаете? — глаза сэра Лаэна поблёскивали под седыми бровями как спелые тёмные вишни. Я неуверенно кивнула. — Вы мне так помогли, не думайте, что я не благодарен. Но вы явились сюда не за этим, верно?
Я снова кивнула.
— Вам сделали предложение, от которого трудно отказаться. Нам… мне — тоже, с той разницей, что мы вообще отказываться
Мне так мучительно хотелось спросить его, как же он может вот так перекладывать ответственность на меня, да мне только завтра восемнадцать исполнится! Как я могу сама решать, если ничего не понимаю?
— Не торопитесь, Джейма. У вас сильный дар, вы дочь своей матери, и вы оказались здесь. Боюсь, то, что всё случится так, как случится, было предопределено уже много лет назад.
Я поняла, что сейчас чем-нибудь запущу ему в физиономию, почувствовала покалывание огня между пальцев и закусила губу — хотя как раз последний жест был совершенно бессмысленный. Взялась за ручку двери.
…ректор не стал препятствовать моему уходу.
***
Кто-то тихонько касался моего лба, осторожно, едва-едва. На мгновение захлестнуло воспоминание из детства: я болею, пребываю на грани бодрствования и сна, а отец словно бы случайно трогает лоб, проверяет, не спал ли жар. Болеть я не любила, каждому своему недомоганию возмущалась до дрожи в коленках и до последнего старалась скрыть любые симптомы, только бы проклятая хворь не нарушала моих жизненных планов: игр, прогулок, общения с приятелями-мальчишками, с Ларсом…
На этот раз тёплая мягкая рука совершенно точно была женская. Я открыла глаза, испытывая совершенно детское желание пролепетать: "Мама!" и прижаться покрепче, то есть сделать и сказать то, чего мне ещё ни разу в жизни делать и говорить не доводилось, но спустя секунду всё же пришло осознание, где я и кто. Общежитие Академии безмолвия, ночь, я сплю, а рядом со мной сидит, глядя невидящим взором куда-то в темноту, Мэй — и лунный свет из незашторенного окна нежно окутывает её тонкий силуэт.
Луна скрылась за облаком, и я инстинктивно зажгла огонь на ладони, чтобы не сидеть в полной темноте. Пару мгновений Мэй не шевелилась, а потом она протянула ко мне свою ладонь — и огонь погас.
Немота ощущалась в горле, как кляп, нечто инородное, лишнее. Слюна скапливалась во рту.
Я схватила чёрную деревянную доску и кусочек мела с тумбочки у кровати, те, которые чуть смущённо в первый день нашего знакомства показала мне Мэй. Я так и не смогла понять, почему, но письменное общение у студентов Академии было решительно не в ходу. А вот Мэй его не избегала.