Академия Высших: студенты
Шрифт:
– Оно всегда там было. Сколько я учусь в Академии, столько я и помню... это устройство. Только я думал, что это солнечные часы.
– И поэтому ты пошел туда ночью, к солнечным часам? – удивилась Констанция. – Странная логика. Что же ты надеялся на них увидеть?
– Ничего. Я просто скучал по Сигме и пошел гулять.
– Ночью? – снова переспросила Констанция.
Мурасаки дернул плечом.
– Знаете, это чувство… когда кого-то очень не хватает… оно не зависит от времени суток. Хотя вряд ли вы знаете, – грустно улыбнулся Мурасаки.
– Да, я не знаю, как
Мурасаки молчал, с тоской думая о том, что дома в холодильнике есть несколько литров разного сока. И оранжевые ягоды с маслянистой мякотью – их название он все время забывал уточнить, просто покупал и все. И еще соленый молодой сыр, почти жидкий внутри. И главное – постель, на которую можно рухнуть. Но когда еще он попадет домой?
– Итак, – сказала Констанция, – значит, ты всегда знал про эту поляну и той ночью ты оказался там совершенно случайно? Ты не слышал никакого зова, тебе не снились никакие сны?
Мурасаки честно попытался вспомнить. Во снах ему в последнее время чаще всего не снилось ничего, а раньше – Сигма. И он не знал, какой вариант больнее.
– Нет, ничего такого. Мне просто захотелось в парк, мы с Сигмой там часто гуляли.
На словах «просто захотелось» Констанция сощурила глаза и стала похожа на гончую, которая взяла след.
– А откуда возникло это желание? Что ему предшествовало? Ты можешь вспомнить? Это очень важно!
– Констанция Мауриция, это был самый обычный для меня вечер. Я поболтал с ребятами, с Чоки и Растом, потом пошел ужинать в столовую, после ужина поговорил с какой-то первокурсницей. Она хотела пойти ко мне, я не хотел с ней никуда идти, поэтому ушел из студгородка. Пошел в парк. Все.
– И что это была за первокурсница?
Мурасаки закатил глаза. Вот зачем, спрашивается, он сказал про первокурсницу? Если Кошмариция спрашивает, значит, в вечерних воспоминаниях она не копалась. Почему он не промолчал про эту несчастную девочку? Теперь и ее разбудят ночью и заставят явиться перед дивные очи Кошмариции… Еще и в голову залезут ни за что ни про что.
– Так что это была за первокурсница?
Мурасаки пожал плечами.
– Обычная первокурсница. Симпатичная.
– Как мы знаем, обычные второкурсники могут излучать феромоны и открывать порталы. Так что обычные первокурсницы тоже могут быть исполнителями самых разных поручений. Как ее зовут? Эту первокурсницу.
Мурасаки задумался. Он не хотел называть имя Фиесты. Может быть, Кошмариция все-таки не станет докапываться?
– Я не помню!
– Не очень-то на тебя похоже, – Констанция пристально смотрела на Мурасаки.
– Это была самая обычная болтовня, – ответил он как можно легкомысленнее.
Но Кошмарицию его ответ не устроил.
– А как она выглядела, помнишь?
– В белой куртке, по-моему.
– Прикажешь мне проверять одежду всех первокурсниц?
Мурасаки
– Она ничего важного мне не сказала, честное слово!
– Да-да, просто так, безо всякой причины подошла и предложила пойти к ней. Или к тебе, – усмехнулась Констанция. – Влюбилась в тебя прямо за ужином и не смогла вытерпеть ни одной минуты. И была такой настойчивой, что даже твоя грубость на нее не подействовала.
Мурасаки кивнул.
– Примерно так все и было.
– Тогда тем более странно. Это точно была наша студентка?
Констанция выделила голосом «наша», и Мурасаки задумался. Он ведь уже говорил про Фиесту, когда Кошмариция собиралась отправить его на диспансеризацию. Напомнить? Но тогда она поймет, что он соврал, будто не знает ее имени. Все-таки врать – это очень, очень тяжело. Намного сложнее, чем играть в покер, столько всего надо держать в голове!
– Вроде бы наша. Она мне как-то в столовой рассказывала, что я неправильно питаюсь. В учебном корпусе мы с ней тоже пересекались. Поболтали пару раз. Я же со всеми общаюсь, Констанция Мауриция, вы же знаете.
Констанция пересела за свой стол и включила большой монитор на стене. На нем ничего не было, но Констанция что-то увлеченно делала со своим компьютером.
– Можно мне уйти? – устало спросил Мурасаки, заранее зная ответ.
– Пока нет, – сказала Констанция.
На мониторе начали оживать квадратики фотографий, и Мурасаки понял, что происходило. Кошмариция просто собрала профили всех первокурсниц вместе. И что теперь делать? Сказать, что все равно никого не узнал?
– Если ты не сможешь ее опознать, среди наших первокурсниц, мне придется снова задействовать нашу ментальную связь, – сказала Кошмариция, будто читала его мысли. – Подослать постороннего человека в учебный корпус или столовую намного легче, чем открыть портал в Академию.
Мурасаки кивнул. Она права, конечно же. Но почему у него такое чувство, что он предает Фиесту? Впрочем, когда на экране начали меняться фотографии студенток, Мурасаки не стал делать вид, что он ее не узнал. Потому что… а вдруг Констанция права?
– Это она.
Констанция несколько секунд рассматривала ее фотографию, потом открыла профиль.
– Факультет Муз… Да, их назойливость иногда бывает… чрезмерной. Я поговорю с ней, а ты можешь идти.
На двери щелкнул замок. Мурасаки взял еще одну салфетку и аккуратно промокнул губу. След теперь был совсем небольшим. Мурасаки поднялся, взял куртку и заметил на свитере несколько темных пятен. Потрогал одну – на пальце остался красный след. М-да, придется стирать.
Констанция хмыкнула.
– Кстати, не видела на тебе раньше этого свитера. Судя по всему, связан по заказу?
– Это подарок Сигмы, – ответил Мурасаки и с вызовом посмотрел ей в глаза.
Констанция подняла брови и отрицательно покачала головой.
– Едва ли. В нашем городе невозможно купить такую вещь, уж я-то знаю.
– Сигма мне его прислала, – ответил Мурасаки. – Так что не думаю, что он из нашего города.
– Когда же?
Мурасаки нахмурился, вспоминая.