Академия Высших: студенты
Шрифт:
Декан кивнул.
– Хорошо. Тогда идите, ставьте охрану, разбирайтесь со студентами и думайте, что делать дальше. Думайте очень быстро, потому что времени у нас мало. И подготовьте медиков к вспышке кишечной инфекции. Заболеть должны все!
– А чем будешь заниматься ты? – спросила Констанция.
– А я постараюсь прояснить обстановку в Могильниках.
– Но ты же не отправишься туда сам?
Декан неопределенно махнул рукой.
– Не переживай ты так, – Алия погладила Констанцию по плечу. – Телом больше, телом меньше…
Констанция сбросила
Глава 17. Любимчик Констанции
Браслет на руке пиликал так, словно возомнил себя симфоническим оркестром. Мурасаки открыл глаза. Кому он еще мог понадобиться в середине ночи? Чоки сбежал от Раста? Раст сбежал от Чоки?
Мурасаки сел и протер глаза. Это была Констанция Мауриция собственной персоной. Что такого у нее случилось в ночи, что она решила поговорить с ним лично? Где он опять оступился? Мурасаки закусил губу, зажмурился, как будто вызов Констанции мог исчезнуть, если не смотреть на него. Но нет, Констанция никуда не исчезла. Она по-прежнему хотела поговорить с ним. В три часа ночи. Не прислать уничижительное сообщение. Не назначить встречу в кабинете в восемь утра. А поговорить!
Мурасаки вздохнул и нажал «ответить».
– А ты крепко спишь, Мурасаки, – сказала Констанция.
– Прячу руку с коммуникатором под подушку.
– Судя по тому, сколько времени тебе понадобилось, чтобы проснуться, твоя подушка обладает сверхзвуконепроницаемыми свойствами. В нашем мире таких материалов не существует.
– Хорошо, Констанция Мауриция, – вздохнул Мурасаки, – признаюсь, я не хотел вам отвечать.
– Спасибо за откровенность. Сколько тебе времени надо, чтобы одеться и дойти до западных ворот?
– Зависит от времени суток.
– Сейчас, – в голосе Кошмариции появились стальные ноты. – И если ты не перестанешь ерничать, то я тоже перестану с тобой церемониться, понятно?
– Полчаса, – коротко ответил Мурасаки.
– Значит, через полчаса у западных ворот тебя будет ждать такси. Нам нужно поговорить.
– Я могу прийти к вам пешком.
– Это срочно, Мурасаки, – отрезала Констанция. – Поэтому ты приедешь на такси. И твои друзья тоже. Понятно?
– Да, – убито ответил Мурасаки.
Твои друзья. Это Чоки и Раст, больше некому. И все дело, конечно же, в тех солнечных часах, не надо быть первым студентом на курсе, чтобы догадаться. Больше вместе они ничего не делали. Что же это за часы такие? Вопрос, что они натворили, даже не стоял. Раз Кошмариция вытаскивает их ночью поговорить, значит, починка часов – явно не то, что одобряют кураторы.
Мурасаки вздохнул и поплелся умываться. Посмотрел пару секунд на свое отражение в зеркале и решил, что голову он ради Кошмариции мыть не будет. Обойдется! Одеваясь, он не задумываясь ни на секунду, вытянул из шкафа свитер Сигмы.
Когда Мурасаки добежал до такси, к его удивлению, в автомобиле уже сидели Чоки и Раст.
– А я думал, у такси автопилот сломался, – сказал Чоки. – А это он тебя ждал. Нет, Расти, ты посмотри, на
– Ты хочешь, чтобы я посмотрел и тоже на него запал? – сонно спросил Раст, открывая один глаз.
Мурасаки улыбнулся и захлопнул за собой дверь. Автомобиль тут же предупредительно мигнул красным и бесшумно сдвинулся с места.
– Боюсь, сейчас на всех нас слишком западет Кошмариция, так что лучше оставьте для нее местечко в своих сердцах, – Мурасаки глянул на свое отражение в темном окне такси и пригладил волосы. Нет, зря он поленился вымыть голову. Сейчас будет чувствовать себя ощипанным петухом.
– Втянул ты нас в приключение, – вздохнул Чоки. – Мало нам своих было.
– Да, – согласился Мурасаки. – Я такой. Зря вы со мной решили дружить.
– Не говори ерунды! – бодро отозвался Раст, не открывая глаз. – Ничего ужасного не случилось. Мне даже интересно, что нам предъявит Кошмариция. Особенно что она предъявит Чоки, у которого есть свой куратор. Я даже советовал Чоки отказать ей, но… – Раст вздохнул, – сам видишь.
– А было бы здорово, если бы ты ей отказал, – улыбнулся Мурасаки Чоки.
– А смысл? Расти она вызвала, чем мне метаться по дому на нервяке, я лучше с Расти побуду. Официально же есть повод.
Мурасаки кивнул. Чоки был прав. Если можно самому поучаствовать, лучше поучаствовать, чем расспрашивать потом что да как.
Но увы, расчет Чоки оказался не совсем верным. Когда автомобиль остановился у административного корпуса, перед входом их ждали трое кураторов: Констанция Мауриция, Джон – куратор Чоки, и Алия, еще один куратор деструкторов. Мурасаки обреченно вздохнул и посмотрел на Раста.
– Видимо, Констанция Мауриция сегодня достанется мне, а тебя ждет беседа с Алией.
– Почему меня? – ухмыльнулся Раст. – Может, у Кошмариции я любимчик?
– Ты, может, и любимчик, а вот возможности потоптаться по мне она не упустит ни за что и никогда, – грустно сказал Мурасаки. – Можем поспорить.
Но поспорить они не успели, потому что подошли к кураторам. Констанция открыла дверь в корпус.
– Мурасаки, ты пойдешь со мной, – скомандовала Констанция, развернулась и вошла внутрь, даже не обернувшись посмотреть, идет ли за ней Мурасаки.
Впрочем, зачем ей было оборачиваться? Не для того он сюда приехал, чтобы сбежать. Раст хлопнул его по плечу, и Мурасаки направился вслед за Кошмарицией, в ненавистный триста восьмой кабинет. В чем-чем, а в номере кабинета он даже не сомневался. На сердце было тяжело. Почти так же тяжело, как когда пропала Сигма. И он сам не мог бы объяснить, почему он вздрагивает от теней, плывущих по стенам, почему старается идти тише, чтобы не нарушать мертвое молчание коридоров. В административном корпусе всегда было тише, чем в учебном. Но такой тишины он не помнит. Она была не отсутствием звуков, а их могилой – ямой, поглощающей все – от тихого шелеста дыхания, то стука подошвы по полу. И именно поэтому Мурасаки хотелось двигаться как можно тише, чтобы не отдать со звуками этой тишине слишком много себя, своего личного.