Акакий Акакиевич
Шрифт:
Воцарилась напряжённая тишина. Мишка ещё вгрызся в курицу и вдруг отставил.
– Наелся, – сказал удивлённо. – Вот спасибо. Сонька, это ты делала?
– Она не умеет, – мстительно сказал Витя.
– Жаль. Ну я пойду. Проводишь? – подмигнул Вите.
Распределение. Девушки, понимая, что решается судьба, падают в обморок, плачем пытаются добиться лучших мест, но мало что помогает – курс в полном составе отправляют в Вологодскую и Костромскую области. Ещё есть несколько мест на Кавказе, но туда тоже никто ехать не хочет, уж слишком отличаются местные
– А буду ли я главным врачом?
Пузатый потеющий дядька, пряча улыбку, зашуршал бумажками. Нашёл что-то.
– Да, будете. В деревне Пуськино.
– Что за название такое?
– Ещё есть Дятлово, – пожал дядька плечами, – там тоже свободно.
– Нет-нет, – испугавшись, торопливо отказался Лев. Подумал: только скажи Кольке – сразу засмеёт.
– Скажите, а это далеко?
Дядька немного смутился:
– От Костромы на автобусе доедете, – сказал уклончиво.
Лев важно кивнул головой, соглашаясь.
Теперь же, размахивая руками, он горячо развивал планы:
– Так как я буду главврачом, в Пуськино мне дадут четырёхкомнатную квартиру. Её я поменяю на трёхкомнатную в Костроме, а трёхкомнатную в Костроме… – Лев победно оглядел собравшихся и, как опытный актёр, стал держать паузу.
– Ну что, что? – поторопила Маша Бододкина. – Говори уже!
– Трёхкомнатную квартиру в Костроме, – торжественно сказал Лев, – я поменяю на двухкомнатную в Риге! А что вы молчите?
– Я, кстати, был в тех местах, – заметил Клёпин. – Приезжаю на автобусный вокзал в Кострому, вижу, стоит памятник – мужик с бородой, и не Маркс. Подхожу ближе и обалдеваю – Иван Сусанин! Ну, думаю, занесло… – повернулся ко Льву: – Парниша, тебя обманули. Я чувствую, до этого Пуськина переть и переть.
На память они сделали альбом с фотографиями. На первом листе красовались виды их института, потом пошли молодые лица в витиеватых рамочках. Писали пожелания друг другу…
Тут, конечно, Клёпин приготовил сюрприз. Сам не выдумал, стянул откуда-то и теперь, притворно утирая слёзы, чиркал каждому: «Если встретиться нам не придётся, если так уж жестока судьба, пусть на память вам остаётся неподвижная личность моя!»
Мишка поднапрягся и, вспомнив томные глаза девушек из литературного кружка, написал в ответ: «Люби меня, как я тебя, и будем вечные друзья!»
Разошлись очень довольные друг другом.
Плывут облака над Петербургом. Всё остаётся: гранитные набережные, ажурные мосты, ветер с Невы, сфинксы, дворцы, дворы-колодцы, маленькие кинотеатры с покатыми полами и скрипящими стульями, толчея народа на Невском, станции метро, звонки трамваев, Лиговка, Васильевский, Петроградская сторона, Гражданка с названиями улиц из петровских времён.
Мосты разводятся шире, шире…
В БДТ премьера, а Мишка не успевает, в Эрмитаже новые экспозиции, но уже для других. В «Кинематографе» фильмы
– Смотрите! – Надя показала на группку первокурсников. Там дурачился и смешил друзей черноволосый паренёк. – Смотрите, новый Клёпин.
Мишка задумчиво идёт по Невскому, шумит внезапно налетевший ветер, поднимая с земли упавшие листья, на небо наползают тучи, Мишка бежит, падают первые дождинки, он прячется в подъезд и пережидает дождь.
– Ну что, Миша, пора прощаться?
– Да.
– Тогда запомни, – сказал Сергей, – что бы ни случилось, мужчина должен быть всегда чисто выбрит, хорошо одет и слегка пьян!
Мишка выпрямился и повторил про себя:
– Запомни, Мишка, мужчина должен быть.
А Надя вдруг добавила:
– И у него должны быть кривые ноги.
– Почему?
Надя опустила глаза и с каким-то затаённым смыслом упрямо повторила:
– Кривые ноги.
Вот, пожалуй, и всё.
А если встретиться нам не придётся, откроем альбом и посмотрим. Вот мы: Сергей, Надя, Колька, Маша, Ольга, Лев, Люба, Катя, Мишка…
И другие. В других альбомах и жизнях.
Клоун
В мятых штанах, с улыбкой на всю физиономию, засунув руки в карманы какой-то короткой, непонятного цвета куртки, один такой Мишка шёл получать подъёмные. Услышав перед распределением, что, если поехать на Север, то там без денег выдадут дублёнку, он вызвался на работу в Коми АССР, и теперь, довольный своим умением устраиваться, шёл получать – на что напросился.
В сером здании на Литейном, в кабинете, где за окном виднелось небо с проводами от троллейбусов, сидел майор. В новой форме.
– А дублёнку дадут? – ещё раз решил проверить Мишка.
– Приедете на место, там и дадут, – сухо ответил майор. И ткнул пальцем в бумагу. – А пока распишитесь в получении аванса, молодой человек.
И вот прошло лето. И пришёл поезд. И Мишка, имея в кармане только что полученный диплом, а на шее красивый галстук, надетый, чтобы создать о себе хорошее впечатление, слез с этого поезда в одном северном так себе городишке, в котором уже дул холодный ветер, обещавший зиму. Поправил галстук и огляделся: кроме него на перроне стояло серое помятое здание вокзала, уборная «М-Ж» да понатыканные в асфальтные дырки худые деревья, со злостью выставившие кривые потрепанные ветви навстречу ветру. Мишка вздохнул, поднял чемодан и пошёл искать общежитие, потому что именно там рассчитывал найти своего институтского друга, как и он сам, распределённого работать в этот маленький город. Город… на краю бесконечного леса и болот.
Когда открыл дверь, Андрей лежал на кровати и курил. Увидев знакомую физиономию, вместо приветствия спросил:
– Оформился?
– Нет ещё, – удивился Мишка, – только приехал ведь.
– Тогда уезжай, и быстро. Совет даю.
– Да брось ты, – ответил Мишка с обидой. – Вечно у тебя какие-то фокусы… Куда ехать, раз уже приехал?
– Ну если не хочешь, – Андрей бодро встал, – беги в штаб, они там ещё работают, а я пойду в магазин водку куплю, отметим.
– Слушай, – Мишка замялся, – скажи, а тебе дублёнку дали?