Акамедия (сборник)

Саркисов Александр

С трудом нашли инструкцию по навигационному оборудованию какого-то затертого года, на плавмастерскую передали чертежи створных знаков, штурман притащил треногу и пыльную деревянную коробку с теодолитом и триггером.

МВТ-23 имело севастопольскую приписку, и Лукичев был знаком с капитаном.

– Слушай, Петр Лукич, на хрена тебе мерная линия?

Старый седой капитан и так чувствовал себя неловко, видел, какая катавасия закрутилась.

– Мне она и даром не нужна. Просто у меня лаг ремонтировали, и флагманский штурман

доложил по команде, что, пока не пройду мерную линию, меня в море выпускать нельзя. А без меня кто им воду и продукты доставлять будет? Вот они и оживились, там же целый штаб, одних флагманских штурманов три штуки, ети их мать!

– Ладно, Лукич, не переживай, завтра что-нибудь сварганим.

Рано утром с плавмастерской на баркас сгружали створные знаки – усеченные белые пирамиды с черной полосой посередине, с еще не высохшей краской. Лукичев вызвал Морева.

– Ты говорил, что теодолит в руках держал, вот ты старшим и пойдешь. Возьми с собой кого посчитаешь нужным и не забудь сухой паек на день. Я связался с нашими в Массауа, они передали координаты старого итальянского знака для привязки. Ну давай, с богом! Да, и воды возьмите побольше!

Выбор был невелик, Морев взял с собой радиооператора с переносной радиостанцией и трех гидрологов – Колю Хабибулина, Юру Мукало и Витю Константиновского. Это были опытные экспедиционщики, асы-гидрологи, может, чем и помогут. Узнав, зачем они нужны, старый хрен Хабибулин с комсомольским задором и уверенностью гадалки заверил:

– Щас рекогносцировочку на месте проведем и определим места для закрепления вершин. Привязка есть, все будет окей. Я много раз видел, как топографы ход тянут.

У Морева отлегло.

– Все в рабочий катер! Боцман, майнай!

Минут через двадцать высадились у заранее намеченного участка побережья. Матросы с плавмастерской выгружали из баркаса на берег створные знаки.

Выбрали нужное место, установили треногу и закрепили триггер с теодолитом. Хабибулин, энергично управляясь с прибором, направил его на старый полуразрушенный знак, установленный еще итальянской колониальной администрацией. Он прильнул к окуляру, отодвинулся, недоверчиво осмотрел прибор и еще раз глянул в окуляр. Юра Мукало заметил его замешательство.

– Ну что там у тебя?

– Не пойму, наверное, собрали что-то не так. Изображение вверх ногами.

К теодолиту подошел Витя Константиновский.

– Точно вверх ногами, ничего тебе, Хабибулин, доверить нельзя!

Наблюдавшего за ними Морева прошиб холодный пот. Он точно помнил, что изображение в теодолите должно быть перевернутым, а отсюда напрашивался простой и жесткий вывод – гидрологи видят теодолит вблизи впервые в жизни. Морев окликнул радиооператора:

– Соедини с командиром.

– Готово, на связи!

Морев взял микрофон.

– Первый, я второй, у нас проблемы. Классическим способом мерную линию не поставим. Как поняли, прием?

Командир понял

все и сразу. Секунд десять из динамиков раздавалось потрескивание, Лукичев думал.

Молчание прервалось, голос из преисподней, обильно сдобренный помехами, вопрошал:

– Второй, я первый, какие будут предложения? Прием.

В экстремальной ситуации, когда приходит понимание, что наказание становится неотвратимо, как старость, мозг включает скрытые резервы.

– Первый, первый, я второй, мы установим передние знаки, вы выйдете на внешний рейд и будете ходить вдоль мерной линии, а мы задними знаками подгоним длину под скорость судна. Прием.

Уже через час судно весело бегало вдоль побережья, а измотанные матросы с плавмастерской под руководством Морева перемещали задние створные знаки. К вечеру управились.

По возвращении на базу первым делом довели ситуацию до капитана МВТ-23. Тот отнесся с пониманием. С этого момента начинал действовать основной принцип сицилийской мафии – омерта, по-нашему круговая порука.

Краснея и нервничая, Лукичев отправил на эскадру донесение о том, что приказ выполнен и мерная линия готова к эксплуатации. Зам, как мог, его успокаивал.

– Чего так убиваться-то, как смогли, так и выполнили. Главное, уложились в срок.

Рано утром МВТ-23 вышел из бухты Губейт-Мус-Нефит, для отвода глаз пару раз пробежал вдоль мерной линии и убыл пополнять запасы воды и продовольствия.

Ближе к обеду сияющий мичман Дроцюк принес шифрограмму, в которой начальник штаба эскадры объявлял командиру благодарность и отмечал высокий профессионализм и выучку.

Лукичев связался с начальником экспедиции в Массауа и, как мог, эзоповым языком довел до него обстановку и настойчиво просил срочно прислать топографов исправить навороченное. Начальник проникся и заверил, что через трое суток группа будет на Нокре.

Тут же передали навигационное предупреждение о том, что мерная линия острова Нокра закрыта на профилактику на трое суток.

Напряжение спало, поблагодарив командира базы за помощь, Лукичев сыграл тревогу и вышел в море продолжать промерные работы.

Через трое суток группа топографов сделала свою работу и передала командиру базы красочно оформленный формуляр мерной линии.

Эта странная война

Вот уже минут десять Морев с интересом наблюдал, как большая зеленая эфиопская муха с тупым упрямством бьется головой о стекло иллюминатора. Соседний иллюминатор был открыт настежь, и ничто не мешало ей спокойно вылететь на волю, но она продолжала методично набивать мозоль на голове. Невольно напрашивалась аналогия со службой.