Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1
Шрифт:
Мужчина кивнул, а затем поднес к губам ее ладонь и поцеловал. Она отдернула руку, а он прикрыл глаза, пытаясь спрятать их выражение за длинными ресницами, но было уже поздно — она успела уловить в них надежду, резко сменившуюся вспышкой боли с примесью отчаяния.
Ангелика, повинуясь внутреннему импульсу, накрыла его руку своей — он застыл и даже затаил дыхание, но так и не поднял на нее глаз.
— Эребус, — позвала она.
Хранитель сглотнул и поднял голову, встречая ее изучающий взгляд.
— Спасибо за завтрак, — мягкая улыбка коснулась
— Для тебя все, что угодно, Лика, — прошептал он, стараясь не утонуть в ее глазах.
— Если все, что угодно, — ухватилась за его слова она, — то отпусти Исао.
— Нет, — он помрачнел на глазах.
— Тогда хотя бы вылечи…
— Нет.
— За что ты обрекаешь его на боль и страдания?! — она снова начала злиться.
— Тебе не понять, — он встал и сделал шаг назад.
— Все еще забавляешься ломая других?! Зачем тебе это? Ответь мне, зачем?! Что ты хочешь доказать?! Что сильнее? Уже доказал! Да ты сильнее его. Радуйся!
— Ангелика…
— Что тебе еще нужно? — она устало прикрыла лицо руками. — Почему ты так жесток?
— Это необходимость, Лика, — он хотел обнять ее, но знал, что она этого не позволит.
— Я не верю тебе, — она подняла на него полные слез глаза. — Как такая жестокость может быть необходимой? Как ты можешь быть таким чудовищем?
— Можешь мне не верить, — он говорил хрипло и отрывисто. — Можешь считать меня чудовищем. Это твое право. Но ничто это не изменит того, что мальчишка опасен. Он нестабилен сейчас, а раненый он ослаблен и не сможет причинить особого беспокойства. Так его проще будет удержать и дождаться маленького жнеца, что вскоре явится за ним.
— Анита… — хранительница неверящим взглядом уставилась на Эребуса. — Так он был прав, ты хочешь превратить его в оружие и уничтожить мир Пяти Властелинов.
— Да, это так, — тихое.
— Зачем?
— Месть, Лика, — невесело усмехнулся мужчина.
— Месть? Ты сошел с ума! А как же все те люди, что живут там?
— Какое мне дело до них, — небрежно пожал плечами хранитель.
Она смотрела на него и не могла понять, как он может быть так нежен с ней и в то же время настолько жесток со всеми остальными, как может ее просить о прощении и обещать, что больше не причинит боли, а в следующий момент доводить до отчаяния, обрекая на гибель живые существа просто по своей минутной прихоти.
— Как можно быть таким…
— Жестоким? — он усмехнулся уголком рта. — Да, я жесток. Беспощадным? Это бесспорно. И ты же это всегда знала, — он отвесил издевательский поклон.
— Я даже и представить не могла насколько ты жестокое и беспринципное чудовище! — Ангелика пришла в ярость настолько, что выскользнула из кровати и замерла напротив него, совершенно не обращая внимание на то, что ее прикрывают только длинные пряди волос.
Мужчина задохнулся — она была ослепительно красива и настолько желанна, что это причиняло ему боль. Он шагнул к ней, резко привлек к себе и жадно поцеловал, совершенно теряя голову от вкуса ее губ и ощущения
Мужчина инстинктивно выставил защиту от ментальной атаки, откатился в сторону и вскочил, готовый отразить ее нападение, но его не последовало.
— Я тебя остановлю! — бросила она ему, оставаясь на месте и только стискивая руки в кулаки.
— Ты можешь попытаться, — выдохнул он, рассматривая ее белоснежную с изящными голубыми линиями броню. — Но тогда не жди от меня пощады.
— Как и ты от меня, — абсолютно холодно произнесла она.
— Война значит? — на миг в его глазах промелькнула тоска.
Она едва заметно кивнула и гордо выпрямилась, а он беззвучно выругался. Он не хотел воевать с ней, он хотел любить ее. Но если она так хочет войны, то он даст ей эту иллюзию.
— Как пожелаешь, Ангелика, — он склонил голову, принимая ее вызов, а потом жестко добавил. — Тогда не взыщи, тебе не выйти из этой комнаты, пока не сможешь победить меня.
— Не выйти? — прищурилась хранительница. — Ты забываешь одну маленькую вещь, Эребус. Не так давно ты кое-что обещал мне. Твое слово больше ничего не значит? Ну тогда ты уже не можешь называть себя хранителем.
Мужчина побледнел: она была права — он дал ей слово и не мог его нарушить. Слово, данное одним хранителем другому, было нерушимым, и это было основой всего. Они могли лгать, интриговать, манипулировать, заманивать в ловушки, охотиться друг за другом, но однажды дав слово, они его держали.
— Я все помню, Ангелика, — тихо произнес Эребус. — Свое слово я сдержу, можешь не сомневаться. Увидимся вечером, — он повернулся и решительно направился к выходу, но перед дверями замер и до нее донеслись едва различимые слова: — Ты так жаждешь отомстить мне, так почему не понимаешь, что и я могу не менее яростно хотеть мести. Настолько жаждать ее, что готов уничтожить и не один мир.
Несколько мгновений он ждал ее ответа, но она молчала, пытаясь переварить услышанное, и тогда он просто тихо вышел, оставляя ее в одиночестве…
Хранительница задумчиво позавтракала и только тогда отчетливо осознала, что вернулась в материальную форму, но вот никак не могла понять, когда и каким образом это произошло. Она проанализировала свои воспоминания и наткнулась на следы их коррекции — похоже Эребус таки добрался до нее, несмотря на множественные защиты и стер несколько коротких мгновений из ее памяти. Она удивленно хмыкнула — это было странно: исчезнувшие фрагменты были слишком маленькими, чтобы он успел воспользоваться этим временем в своих целях. Но что же тогда он стер? Этот вопрос не давал ей покоя. И в то же время она постоянно смотрела на двери, подсознательно ожидая, что хранитель вернется, но время шло, а он не приходил.