Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1
Шрифт:
У Такеши все перевернулось внутри, когда он увидел, как стражник ударил Аниту. Никто не смел даже пальцем до нее дотрагиваться, никто. Посмевший совершить подобное мгновенно расстался с головой, а остальные замерли, даже боясь дышать, а он пытался удержаться и не броситься к Аните, ведь тогда он не выдержит… Стоит ему только коснуться ее и все, он простит ей все, подхватит на руки и унесет, сам уложит в регенератор и… Он тряхнул головой, злясь на самого себя, что опять поддается на ее очарование, и уже хотел приказать ей подняться, но едва слышный стон, сорвавшийся
Анита тяжело рухнула на пол, а миг спустя рядом упало безголовое тело поднявшего на нее руку, заливая все вокруг кровью… Алое и белоснежное… запах крови… головокружение… ее замутило и с ее губ непроизвольно сорвался стон. И тут же сильные руки обняли ее, а потом подхватили. Она боролась с накатывающей тьмой, что так соблазнительно обещала покой, но нет, девушка не могла согласиться, стоит ей уступить и для Дамира будет поздно.
— Помоги ему, — чуть хрипловатый тихий шепот.
— Нет, — безаппеляционное.
— Умоляю…
— Нет, Анита.
— Отпусти меня, я сама спасу его, — она начала вырываться из стальных объятий.
— Успокойся, ты повредишь сама себе, — холодный тон Темного пугает.
— Отпусти! Я найду Рэма, он мне поможет!
— Он не поможет, — хриплое.
— Обязательно поможет…
— Нет, Анита, больше он не сможет тебе помочь…
— Как это не сможет? — сердце девушки сжало нехорошее предчувствие.
— Его больше нет, — Император был холоден и мрачен.
— Я не понимаю, — она потрясенно смотрела в алые глаза мужчины.
— Он мертв, — жестко отрезал Такеши.
— Это неправда, — она закусила губы, пытаясь сдержать подступающие рыдания. — Скажи, что это неправда!
— Рэм мертв, Анита.
Каждое слово Темного врезалось в нее подобно смертельному удару. Ужас, боль, отчаяние… ей казалось, что ее сердце живьем вырвали из груди. Ее взгляд остекленел и Такеши вздрогнул, вздрогнул и в тот же момент подумал, а так ли неправ был Дайске, когда раз за разом утверждал, что не верит в предательство нубит, даже если все говорит против нее, не верит, абсолютно не верит, так как она не способна предать. А вот Астарта… Астарта убеждала его в обратном. Если бы Даичи сказал свое слово, то Темному было бы проще, а так… так он все еще сомневался. Несмотря на все ее отчаяние и боль, откровенный ужас, появившийся в ее прекрасных глаза в тот момент, когда она осознала, что он сказал правду, и Рэм таки мертв, он все еще сомневался…
Взгляд Аниты метался по залу, не задерживаясь ни на чем, она находилась в прострации, но вот ее глаза сфокусировались на неподвижном теле Дамира и к ним вернулась осмысленнось. Рэм мертв, она потеряла его, и эта рана не заживет никогда, но она все еще в состоянии спасти Дамира. Пусть Такеши отказывает ей в помощи, но она сама может попытаться спасти того, кого любит, она сделает все для этого. В один день потерять обоих она не могла… лучше было умереть самой…
— Отпусти! — отчаянный крик и еще более отчаянный рывок, и она вырывается, но вместо того чтобы оказаться возле истекающего кровью мужчины, оказывается довольно жестко припечатанной к стене, а над ней нависает Темный. Его полный сдерживаемой ярости взгляд алых глаз буквально впивается в нее.
—
— Все что угодно, только помоги ему, — она едва подавила всхлип, но не могла удержать слезы, что медленно потекли по ее лицу.
— Все, что угодно? — он прищурился, вглядываясь в ее лицо
— Да, — подтвердила она, чувствуя, как у нее в груди зарождается надежда: она действительно готова была отдать все, лишь бы спаси его, все — вплоть до собственной жизни.
— И даже провести со мной ночь? — его голос полон насмешки, а губы кривит горькая усмешка, когда она пораженно замирает, неверяще вглядываясь в его стремительно темнеющие глаза.
— Так что скажешь, тенши, — он мягко стирает следы слез с ее щек. — Ночь любви со мной в обмен на его жизнь. Ты согласна?
Такеши неотрывно смотрел на девушку, ожидая ее ответа: прозрачные слезы струились по ее щекам, а глаза были полны боли, тоски и отчаяния, и его сердце дрогнуло. Он не мог видеть ее страдающей, просто не мог, пусть даже она и предала его
— Анита… — он уже хотел сказать, что не будет просить у нее ничего взамен, как она закрыла глаза и едва заметно кивнула и хрипло выдохнула:
— Да.
— Что? — ему показалось, что он ослышался.
— Я согласна на ваши условия.
— Не думал, что ты согласишься, — вырвалось у мужчины.
Девушка похолодела — неужели он просто играл с ней. Она распахнула глаза и поймала его взгляд, но была слишком расстроена чтобы понять, какие именно чувства прятались за этими алыми глазами, что сейчас пугали ее как никогда ранее.
— Вы предложили сделку, я согласилась, — ее голос звучал тихо, но невероятно ровно и холодно. — А теперь оказывается, что и не думали ничего подобного, так решили помучать меня и немного развлечься, — горькая улыбка изогнула ее губы. — Это так по-императорски, — добавила она и рассмеялась сквозь слезы.
Услышав этот резкий странный смех, полный горечи и похожий на битое стекло, Темный Император вздрогнул и отступил на шаг, а она медленно сползла по стене на пол, разом лишившись и его поддержки, и всех сил. Она больше не смотрела на Такеши, ее глаза отыскали Дамира, и тихий, полный отчаяния всхлип сорвался с ее закушенных губ — он умирал, умирал у нее на глазах, а она ничего не могла сделать… Слабость накатывала волнами, тьма манила, и она больше не хотела сопротивляться, она хотела позволить этой тьме забрать ее. Она чувствовала, что стоит ей сдаться и все, для нее это будет конец. Легкая улыбка коснулась ее губ — она уйдет вслед за ними…
Лицо Аниты затопила мертвенная бледность, а губы раздвинулись в улыбке, такой спокойной и умиротворенной, что Такеши содрогнулся — он понял, что она решила сделать и теперь клял себя последними словами, ведь это он виноват в том, что она сдалась, это он столкнул ее в пропасть боли и отчаяния, столкнул за грань невозврата.
— Пустынного в регенератор! Быстро! — резко скомандовал он и мгновенно подхватил девушку на руки. — Анита, тенши, посмотри на меня, — ему пришлось встряхнуть ее, чтобы в ее глазах появилась хоть какая то осмысленность.