Акселератор жизни. Финальный слой
Шрифт:
— Позаимствовал, — поправил я, подходя к алтарю и бесцеремонно усаживаясь поперек анатомического ложемента, похлопав по обивке ладонью. — Те же шары как у скверхов, только в другой руке и привлекательной обёртке. Тватштар был прав: вы действительно довели эту технологию вонючих выродков до совершенства. Никакой крови, истязаний и прочего…
— Значит, ты виделся с учителем. Надеюсь, у него всё хорошо, — ровно произнёс мой собеседник, после чего сорвался на крик: — Теперь оставь бутылку и проваливай отсюда! Иначе я заставлю тебя сильно пожалеть!
Сосредоточенный в горлышке бутылки оргон вытолкнул пробку наружу. Фёдоров приоткрыл рот,
— Такое себе. Честно говоря, ожидал большего. Жестковато пьётся, но букет богатый.
В пальцах бывшего создателя блеснула сфера духовного артефакта. Он резко взмахнул кистью, направляя смертоносный подарок прямиком в меня. Тот, не долетая до моего плеча, активировал распаковку — и возникшее облачко золотой дымки втянулось сквозь костюм в моё тело. Во взгляде противника блеснуло торжество, тут же сменившееся разочарованием, когда в ответ я лишь хмыкнул и расслабленно сделал ещё один глоток.
— Пытались переписать моё духовное тело… Вы это серьёзно?
— Почему не сработало… — промямлил он, внимательно вглядываясь будто бы сквозь меня. — Не понял. Этого не должно… Святой Атминтис!
— Быстро же ты уверовал, — произнёс я с сарказмом. — Хорошая попытка, столь же убедительная, как тушить полыхающий город одним ведром воды.
— Что ты такое? — прошептал Фёдоров, медленно отступая назад.
— Сразу и не ответишь, но если говорить абстрактно, то я вышел на финальный слой бытия. — Усмехнувшись, отпил ещё немного, после чего при помощи манипуляций с оргоном поставил бутыль на лабораторный столик, в нескольких метрах от себя. — Знаешь, Фёдоров… Я и правда хотел пройти мимо, но у меня не вышло.
Достав смартфон и взглянув на шкалу приёма, порадовался, что здесь предусмотрен репитер. Пробежавшись по списку, отыскал нужный номер и нажал дозвон, приготовившись ждать, но Иоанн ответил через два гудка.
— Айзек, я только что поймал себя на мысли, что испытываю беспокойство, когда ты звонишь, — в динамике послышался угрюмый усталый голос. — Я чрезвычайно занят подготовкой к завтрашнему событию, поэтому не будем тратить время на приветствия. Что ты хотел?
— Поговорить хотел, Ваше императорское Величество. — Заметив, как бывший создатель украдкой поглядывает на дверь, молча помотал головой, внушая ему мысль о бесперспективности побега. — Можете спуститься к нам?
— Сейчас не понял, — озадачился монарх. — Куда спуститься?
— В лабораторию вашего кудесника Фёдорова, — незамедлительно уточнил я. — В кабинете или ваших покоях должен быть личный лифт или проход, ведущий сюда, потому что раздвижные двери я здесь вижу, только…
Но собеседник уже отключился. Мне ничего не оставалось, как пожать плечами и продолжать утюжить взглядом бледнеющего Фёдорова.
— Вижу, начинаешь понимать, — усмехаюсь одними губами. — Я хотел закрыть глаза на твои делишки… Так бы и поступил, если бы не «записки» твоего учителя. Кстати, он мёртв. Не думаю, что ты будешь горевать, Квингворт, ну да ладно! Перед тем, как добровольно уйти из жизни, Тватштар обмолвился про своего непутёвого ученика, и про ваш «союз» с Иоанном. Совсем немного, но мне хватило, чтобы понять, как скверхи любятся.
— Предположим. Тебе вообще какое дело? Что ты затеял, пират?
— Просто расскажу о ВСЕХ тонкостях предоставляемых тобой услуг Его Величеству. Он ведь не в курсе?
—
— Угомонись. Я, что, похож на портовую шлюху? — не хватало ещё выслушивать посулы старого интригана. — Тебе нечего мне предложить. У меня есть всё, а чего нет — могу заполучить, заработать или отнять. К тому же… Иоанн неплохой мужик, а ты ему лапшу вешаешь. Скверно, очень скверно. И как вишенка на торте — у меня резко негативное отношение к тем, кто людей на скверховых алтарях изводит. Ничего не могу с собой поделать, увы. Руки чешутся избавиться от подобного мусора.
— Какой правильный пират… — Будь мы не в помещении, старикан обязательно бы злобно сплюнул, но сдержался, лишь сверлил меня взглядом, презрительно кривя губы. — Вопрос в том, захочет ли Иоанн тебя слушать? Не забывай, у меня имеются рычаги давления на него и достаточно одного слова, чтобы монарх без малейших колебаний…
Скачком я оказался вплотную к Фёдорову — тот даже не успел растеряться. Выскользнувший из рукава пиджака медный нож удобно лёг в мою руку, и остриё вошло в грудь бывшему создателю, пробив грудную клетку и правое лёгкое аккурат в момент, когда разошлись раздвижные двери прибывшего лифта. В миг удара на лице и теле ученика Тватштара проступила золотистая вязь имеющихся у него духовных артефактов и усилений.
— Значит сделаю так, что ты ничего не скажешь, — резюмировал я, медленно проворачивая рукоять. — Будешь булькать и неподвижно наблюдать, правда… недолго. Это последняя поделка твоего учителя, и именно ею он лишил себя жизни. Представляешь, эта причуда полностью парализует жертву, игнорируя любую магическую и духовную защиту! Тватштар назвал её «Душегуб». Подходящее название, как по мне… Сейчас твоя плоть начнёт постепенно кристаллизовываться, становясь темницей для духовного тела. Больше ты не сменишь «костюмчик», Квингворт. Это конец.
Чувствуя на себе тяжёлый взгляд свидетеля устроенного мной действа, я медленно повернулся, пожал плечами и вихрящимся оргоном очистил ладони от крови.
— Его уже не спасти, император.
— Что ты наделал, Айзек? — тихо произнёс монарх. У него на скулах даже желваки заходили, с такой силой он стиснул челюсти.
— Убил лживую гниду, которая всё это время вас обманывала. — Я развёл руками, взглянув на то, как плоть и одежда Фёдорова от места укола превращается в золотой кристалл эфира жизни. — Он был редкостным мерзавцем, Ваше Величество.
— Я знаю. Только ты не его сейчас убил, Айзек, а меня, — голос его дрогнул, в тёмных глазах застыло непонятное пугающее выражение. — Столько ещё не сделано, а теперь… Всё пропало.
— Не спешите делать трагичные выводы, император, пока не увидите кое-что.
Нацепив на себя золотой лик «Ательера», нашёл в голодневнике Тватштара последнюю запись и выбрал русский языковой пакет, чтобы император мог разобрать речь мастера. Отыскав приемлемое место между алтарём и приборными панелями, запустил запись. После отработки процедур сканирования и позиционирования, на пустующем месте начала собираться зелёно-серая дымка, постепенно формируясь в человеческую фигуру. Это был мужчина европейской внешности в деловом костюме, с маленькой аккуратной бородкой и аристократическими чертами лица, присущими какому-нибудь высокородному лорду.