Аксерион: сага первая

Алексей Нечай

— Представь, что случится, если она попадет ко мне в руки. Ты, наверное, не знаешь, но она ведь тоже ценный экземпляр! Без задних мыслей, разумеется…

Снова склонившись, он ехидно произнес это. В ответ на фразу мальчик дернулся в его сторону изо всех сил. Получилось неудачно — он был намертво привязан ремнем к сиденью, и иглы под ребрами отдавали жуткой болью.

— Но-но, полегче, Хэл. Я тебя понял. — Доктор, полу-развернувшись, потряс пальцем, указывая на парня, названного Хэлом.

— Ты просто не можешь угадать, что

я с ней сделаю, вот и бесишься! — Этот момент страждущий понимал, кого ему напоминает профессор. — И я тебе помогу угадать!

Тектор отошел в темный угол комнаты. Даже его белый халат скрылся из виду. Затем прозвучал звук рубильника, и комнату осветил свет.

В следующий миг парнишку одолел приступ неодолимого ужаса, смешанного с рвотным позывом от увиденного. Они находились в огромной круглой комнате, стены которой были увешаны ужасающими композициями из органов, конечностей, костей и растянутой кожи. Некоторые тела были практически целые. Одни, подобно статуям, держали вынутые внутренности в руках, другие снимали с себя кожу, как одежду. Особо сильно среди всех выделилось нечто, сшитое из десятка тел. Оно имело голову во вскрытом животе, сверху же была огромная пасть, в которую десятки рук кидали добычу.

— Добро пожаловать в мой безумный мир, дорогой гость! — Тектор поднял руки и покрутился, говоря это.

Сорок Девятого вырвало в респиратор, и он начал терять сознание.

— Встретимся в аду. — Услышал он шепот склонившегося профессора.

Я иду в сторону пары, стоящей у окна. Подойдя к ней, я узнаю Анни и Джозу. Ах да, они ведь теперь встречаются…

— Почему? — Я хочу получить ответ на этот вопрос. — Почему, Джозу? Ты ведь знал! Ты ведь все знал!!!

На меня снова нахлынули эмоции.

Ребята повернулись и молча уставились на меня. Я смотрю в большие глаза Анни. В эти прекрасные, голубые глаза, за взгляд которых я готов отдать все, что угодно…

Или не готов?..

На этот раз в них читался ответ на мой немой вопрос.

— Почему? Почему вы так поступили со мной? Ненавижу вас! Нена… — Они лишь отвернулись обратно, и Анни прижалась к плечу Джозу, никак не отреагировав на мои слова.

Я падаю на колени. Я ничтожество.

В этот раз разряд был куда более пронзительный.

— Доброе утро страна! Труба зовет! — Тектор стоял с ведром воды и готовился облить содержимым парня.

Но, за мгновение до этого мученик пришел в сознание и резко дернул голову вверх, испортив своему мучителю удовольствие.

— Хэл, так не интересно. — Он опустил ведро, и вместо того, чтобы выплеснуть жидкость — просто подошел и вылил на голову.

— А-а-а-а-а! — Издал первый звук пробудившийся, за которым последовали утробные и душераздерающие звуки мучений.

— Ой, прости, там был двухпроцентный раствор октоидной кислоты… Добро пожаловать в мою игральную комнату!

Парень продолжал в ответ орать, что было сил.

— Да ладно тебе, хватит уже!

В

этот раз они находились в другой комнате. Она была небольших размеров, и вполне прямоугольной формы. Сам мученик в этот раз корчился в страданиях, будучи привязанным цепями к вполне обычному стулу, раздетый по пояс и босой. Никаких развешанных внутренностей в комнате не наблюдалось. Что, впрочем, не мешало ей быть практически полностью в запекшейся, а иногда не слишком, крови.

— Да хватит тебе уже орать! Завтра будет пятипроцентный раствор, так что готовься!

Он потирал свои руки в перчатках из специальной резины. Сам Тектор оделся в забрызганный кровью халат и кожаный фартук. Молодой парень явно был не единственным его «пациентом». Закончив растирание рук, он надел свою маску, закрывающую рот и нос.

— Выбирай инструмент. — Он подкатил стол с медицинскими агрегатами к извивающемуся в боли юнцу.

Скрутив пальцы босых ног, тот лишь выдал стоны со всхлипами, дрожа от боли в пузырящемся от ожогов теле.

— Выбирай! — Мучитель держал его за пряди и тыкал лицом в столик.

— Э… э… э-этот. — Плача и всхлипывая, паренек указал на самый маленький из них.

— О-о, хороший выбор! Обещаю тебе самые яркие впечатления. — С выражением в голосе произносит профес…

Профессор ли? Это был самый жуткий демон, который встречался мученику доселе.

Выбранный инструмент оказался коже-снимателем. Когда палач произнес эти слова, мальчик только сильнее задрожал от ужаса и начал молить пощады.

Целый день он срезал по лоскутку покрытой волдырями кожи с него. Тот, в свою очередь, мог лишь издавать утробный вой до тех пор, пока не срывал голос или терял сознание.

Шел первый день его пыток.

— Мы только начали. — Лицо профессора растянула улыбка, от уха до уха.

Вернувшись домой раздавленный горем, я утыкаюсь лицом в подушку, и долго рыдаю. Наконец прекратив, я подымаю голову и с ужасом обнаруживаю, что нахожусь в комнате, которую не забуду никогда. В её углу с перерезанным горлом лежит дядя Марк, и смотрит на меня стеклянными глазами.

Подорвавшись с пола, я хочу убежать, но обнаруживаю, что двери в комнате нет.

— Алан. — Труп дяди, не вставая с пола, говорит со мной.

Я оборачиваюсь, и невероятная волна ужаса накрывает меня. Его голова находится в разрезанном животе сшитого чудища, которое отложилось в моей памяти. Без сил что-либо поделать, я лишь ору, а затем просыпаюсь.

Он дернулся и пришел в сознание. Вновь пристегнутый к аппарату, в этот раз парень находился в лаборатории. Он с непониманием обнаружил, что срезанная кожа была вновь на месте.

«Сон»?

В дальнем правом углу, на регистрационном кресле виднелись размытые очертания смутно знакомого человека. Немного покопавшись в памяти, мученик вспомнил Тирга, якобы ясновидящего слепого карийца. Только… Что слепой кариец забыл здесь?