Аксум
Шрифт:
— Не хочу я тебя Мамбой называть, вождь, тогда уж лучше Деймосом кликать буду, так и мне привычнее, и тебя это характеризует в полной мере.
— Горазд ты говорить, Фобос, но зови Деймосом, раз не хочешь Мамбой, глядишь, это имечко и до греков с римлянами, через кушитов и египтян, дотянется.
— После вчерашней ночи, как все узнают, обязательно дотянется. Какую диспозицию будешь думать? — ответил Фобос.
— Обычную, — буркнул я, — впереди копейщики, за ними мечники и лучники, а на флангах дромадарии и пельтасты.
— То верная позиция,
— Я стрелков-дромадариев вперёд пущу. Они слонов забросают стрелами, разозлят, и те бросятся в бега, заодно и своих потопчут.
— Не бросятся, их убьют раньше.
— Может, и убьют, мне всё равно, как они сдохнут: от моих стрел или от чужих, — разозлился я.
— То верно, но их больше, и у них одни опытные воины.
— А мои что, неопытные?
— У тебя много молодёжи и тех, что достались тебе от Аксумского царства, они не станут биться за тебя в полную силу.
— Откуда знаешь?
— Предполагаю, — уклончиво ответил Фобос, — слишком мало времени прошло, как ты захватил наше царство.
— Понятно, я это учту. Они получат порцию эликсиров, которые помогут им стать бесстрашными и сильными бойцами, и отринуть всякие мысли о поражении и слабости.
— Ты думаешь, они не побегут с поля битвы?
— После принятия зелий, нет, скорее наоборот, ринутся в бой в первых рядах.
— Угу, что же ты такое им дашь, вождь?
— Звиздюлей, — ответил я по-русски.
— Звиздюлей? — коверкая слово, переспросил Фобос.
— Да, и очень много, — ответил я уже на местном наречии, — чтобы уж хватило наверняка. Это им очень поможет, и они с честью защитят наше царство.
Фобос с большим сомнением смотрел на меня, не понимая, что я просто злорадствую и, можно сказать, ехидничаю. Да и было отчего. Я решил, что каждый воин получит свою порцию отвара, а кто-то и не по одному разу, только отвары у всех будут разными. У одних укрепляющие, у других стимулирующие, а кому-то достанется и зелье берсерка, только вот дозы для каждого я выберу абсолютно разные.
Кроме того, уже после выхода за пределы Аксумского царства я переформатировал некоторые воинские подразделения, создав несколько новых. Весь принятый за последний год молодняк, не имеющий настоящего боевого опыта, я свёл в одно подразделение, за исключением лучников и особо одарённых копейщиков, но таких оказалось совсем немного. Воинов прежней аксумской армии также объединил в отдельные штурмовые роты, поставив над ними своих командиров. Они и сами тому оказались рады, не желая становиться в строй с воинами, что привёл я, но мне на их эмоции, по большому счёту, глубоко наплевать. Этим действием я преследовал сугубо прагматичные цели.
Зелье берсерка очень коварное и очень действенное, давать его постоянно и в больших дозах нельзя, а без него мы не в состоянии победить армию, что кратно превосходит нас числом. У моих бойцов нет ни опыта, ни стойкости, как у римлян или греков. Я прекрасно знал менталитет большинства народов Африки, и он меня откровенно удручал.
В общем, когда знаешь моральные качества собственных солдат, то владеешь уже ключом к половине успеха. И, тем не менее, мои действия могли всё-таки насторожить кого-то из них, поэтому каждая штурмовая рота и молодняк получили красочный штандарт и мелкие привилегии, что вызвало глухой ропот у части моих воинов, но именно, что глухой.
Пока мы шли, не вступая в сражения, это напрягало, но сегодня всё их недовольство будет погашено одним ударом, и более никто о нём и не вспомнит. Мало кто выживет в предстоящем бою, а тот, кто выживет, оставит своё недовольство либо при себе, либо поймёт мой замысел, и это хорошо, что с одной стороны, что с другой. Ну, а мне, всё же, предстоит продумать ход сражения и подготовить резерв, на всякий случай, да не один, а то слонов у кушитов оказалось многовато, на мой взгляд.
Дородный нубиец с чёрной, как смоль, кожей, с толстым, словно расплющенным, носом и типично негритянскими губами, стоял в противоположной части долины и внимательно осматривал боевые порядки противника. Голову его украшал белый бурнус, а тело закрывали льняные доспехи, только не белого, а жёлтого цвета.
Звали его Маал, и он являлся родственником главного жреца Куша, а также доверенным лицом царя Куша. И только поэтому ему разрешили возглавить огромную армию, собранную со всех концов Куша. Сейчас в его подчинении находилось больше двадцати тысяч воинов, и он не сомневался, что победит. К тому же, у него имелись боевые слоны, немного, всего пять, но у его противника они вовсе отсутствовали. Так что, он обязательно победит, причём малой кровью.
Маал всегда отличался излишней самонадеянностью, ему всё легко удавалось, он всего достигал быстро и с наименьшими потерями, и сейчас рассчитывал на то же самое, видя откровенную слабость противника. Приложив руку к лицу, он ещё раз внимательно оглядел порядки аксумцев и угрюмо скривился.
— Каас, ты видишь, насколько их силы меньше наших? Интересно, на что рассчитывает этот дикарь? — обратился он к своему помощнику. Помощника звали Каас, и именно он управлял армией, хоть и находился в прямом подчинении Маала.
Высокий и худощавый, провоевавший всю свою жизнь, Каас бросил короткий взгляд на порядки противника и нехотя отозвался, растягивая по всегдашней привычке слова.
— Гоооворят, чтоо, воождь дикарей — колдун!
— Мало ли, что говорят. Никакой он не колдун. С нами идут жрецы, они не допустят никакого колдовства и обуздают этого дикаря, если он надумает сделать какие-нибудь свои поганые штучки. А когда мы выиграем, я велю поймать его, отрублю ему руки, вырву язык, а голову насажу на копьё и засушу её, в назидание всем остальным.