Аксум
Шрифт:
Об этом я узнал лишь утром, когда во всём разобрался сам и даже выслушал насмешливые крики грека-командующего, которые тот выкрикивал с высокой башни. Ну, хорошо, мне придётся оставить здесь один из моих отрядов и выдвигаться на штурм Напаты. Пока жив царь Куша, любая победа становится бессмысленной, поэтому, либо он сдастся на милость победителя, либо умрёт. Хотя успех операции пока вилами по воде Нила написан.
С утра я начал осаду города, обстреливая его защитников камнями и стрелами, благо накануне их запасы пополнили за счёт сбора утерянных в ходе сражения. Стрельба продолжалась весь день, а потом на штурм
Вечером всем собирающимся на штурм воинам было выдано зелье ночного виденья и ловкости, а также распределены места атаки. Главное — захватить две башни, охраняющие запасные ворота, а дальше уже дело техники, потому как не успеют подоспеть туда подкрепления, ведь штурм я начну с двух направлений. Ворот двое и штурмовать их мы станем с двух сторон. Мероэ окружен и весь в моей власти. К тому же, ночью воевать — это не днём, всё видится совсем по-другому. Проверив готовность воинов, я сделал отмашку и отправил на штурм, следя за ними с верхушки холма.
Стояла глухая ночь, даже луна давно скрылась за облаками, лишь только глумливое хихиканье гиен, пожирающих трупы павших, доносилось издалека. Да бродяга ветер приносил лёгкий запах тления. В условиях Африки всё быстро приходит в негодность, особенно человек.
Никто из ушедших на штурм не надел на себя светлые одежды, даже оружие, что могло блеснуть в свете звёзд, было замазано грязью. Никто не разговаривал, под страхом смерти, никто не кашлял и не пыхтел, все двигались максимально скрытно, как я их и учил, и как того требовала поставленная задача.
Поэтому, соблюдая максимальную скрытность, мои штурмовые колонны смогли подобраться к стенам почти вплотную, и только тогда сверху их обнаружили стражники. Воины, не мешкая, принялись карабкаться на стены с помощью наспех сделанных лестниц и верёвок. Стены Мероэ оказались не так уж и высоки, и сделаны не из добротного дикого камня или гранита, а всего лишь из туфа и песчаника.
Штурмующие почти беспрепятственно поднялись на стены, где сразу же закипела битва, и вскоре ворота города оказались открыты. Ждущие этого, всадники и остатки пехоты тут же устремились в открывшейся проход, вступая в бой с подкреплениями, бегущими на помощь защитникам. Силы оказались не равны, и в самый разгар ночи город был взят. И опять мне пришлось обуздывать дикие инстинкты собственных воинов, защищая несчастных жителей этого древнего города от расправы.
Специально назначенные отряды моих воинов собирали горожан и отправляли во дворец царя Куша, где и оставляли под охраной. Не так велик этот город, чтобы не вместить всех его жителей под своды единственного дворца. Постепенно жажда мести и разрушений у победившей стороны уменьшилась, и бои по всему городу затихли.
Утро застало город, подчинённый его новым хозяевам. А я ещё взял в плен несколько десятков греческих гоплитов, остальные, как оказалось, ушли через подземный ход, о котором я не знал, и опять проворонил. Да и откуда мне о том узнать?!
Ещё несколько дней мне пришлось удерживать воинов от всевозможных зверств и грабежей, пока я окончательно не стал полновластным хозяином Мероэ.
Вызвав Фобоса, я решил поговорить с ним.
— Ты должен послать меня в Египет и только после моего возвращения атаковать Напату, — настаивал он.
— Это бессмысленно и окажется слишком поздно, да и в качестве посла ты негоден. Нет, мне нужно точно знать: вмешается ли в мои планы Египет.
— Вмешается, — после долгих раздумий сказал Фобос, — если уже не вмешался.
— Тогда придётся готовить армию к жестокой битве или отступать.
— Отступить ты всегда успеешь, а готовить войско нужно каждый день.
— Это верно, придётся подождать, — решил я и отпустил Фобоса, добавив уже про себя, — пока не станет ясно, чего ждать от Птолемея.
Примерно в это время Птолемей Первый внимательно выслушал своего посла, только что прибывшего из Куша. Сведения, которые тот привёз, оказались весьма тревожными. Царь отдал необходимые распоряжения относительно того, чтобы вести с границы Куша приходили максимально быстро, да усилил все приграничные гарнизоны.
Тутрамес рассказал много интересного о новой опасности из Аксума, но не во всё хотелось верить. А информация о найденных сокровищах Финикии и вовсе казалась неправдоподобной. Когда же, немногим позже, к нему прибыл посол от вассальных финикийских городов и попросил разрешения на проход наёмного войска по части территории Египта, тут Птолемей понял, что дело принимает очень серьёзный оборот. Правда, небольшое войско состояло в основном из наёмников, и его возглавлял не финикийский полководец, а человек, нанятый в каких-то других пределах. Вероятно, из Персии, судя по его имени.
Финикийцы шли со стороны Карфагена, миновав полупустыню, направляясь прямиком к Нилу, чтобы затем выйти к Напате. Такое большое войско, а состояло оно из порядка трёх тысяч, к которому постоянно подходили всё новые отряды из числа свеженанятых местных племён, конечно, не могло остаться незамеченным, да и не осталось. Финикийцы просто предвосхитили нежелательные вопросы и возможный конфликт, прислав своего посла.
Птолемей принял финикийца в просторном зале недавно выстроенного дворца, выполненного в сугубо греческом стиле. Внутри всё здание было расписано цветными фресками в зелено-красно-синих тонах. Высокие своды, украшенные растительным орнаментом, поражали величием, а голые статуи, расположенные на портиках, подчёркивали роскошь общего убранства зала.
В это время Египет был богат и силён, славился своей культурой. Сейчас наступила эпоха его расцвета, и Птолемей Первый правил зажиточным и мощным государством. Не с руки ему опасаться какого-то дикаря, что пришёл из глубин Африки. Много их Египет перевидал в своё время. Но посылать армию, чтобы разобраться с этим выскочкой, Птолемей не считал нужным.
На днях пришло известие, что Мероэ пала. А посол финикийцев оказался тут как тут, что же, может, оно и к лучшему, ведь не просто так финикийцы собрали наёмное войско и отправили его в Куш.