Аксум

Птица Алексей

— Приехали, — сам себе сказал я и с огорчением посмотрел на развалившееся детище. М-да, нескоро удастся его восстановить, не скоро.

Вернувшись в лагерь расстроенным, я первым увидел Фобоса, который почему-то не спал, явно ожидая меня. За эти дни мы с ним практически сдружились, оказавшись интересны друг другу, у нас нашлось много общих тем для разговоров и обсуждений.

В этом мире я мог поделиться своими мыслями только с Кассиопеей, но разговаривал с ней редко, по причине постоянной загруженности, а ночью в

постели с ней оказывалось не до разговоров. После любовных утех она расспрашивала меня о чём-либо, да и я не молчал, спрашивая её о жизни до меня, но долго подобные разговоры не велись, вскоре мы засыпали, довольные друг другом.

А вот с Фобосом разговаривать приходилось довольно часто.

— Как слетал? — завидев меня, тут же спросил он.

— Нормально, но планер разбился.

— Я же тебе говорил — не рискуй!

— А я тебе говорил, что больше некому!

— Ну, некому, значит, и летать не надо.

— Без тебя знаю, на разведку летал, больше уже не получится, но что нужно, всё узнал.

— Это хорошо, что долетел, а то бы мне пришлось войско возглавить, да убираться отсюда подальше.

— Угу, хрен тебе, дядя, — неожиданно для самого себя вдруг сказал я по-русски.

— А на каком языке ты постоянно разговариваешь? — тут же начал допытываться грек. — И я ведь иногда понимаю, что ты ругаешься, а слов разобрать не могу.

— По-русски я говорю.

— По-русски? Не знаю я такого народа и такого языка.

— Ну, не знаешь, и хорошо. Они живут далеко на севере, за морем-океаном.

— А ты, тогда, как узнал их язык?

— Так получилось, — не стал я объяснять. Да и всё равно, что думает Фобос насчёт меня, но всё же ответил.

— Я знаю много языков, не только этот, а которых не знаю, могу быстро выучить. Планер развалился, поэтому больше я летать не буду, а вот придумать что-то нужно.

— Для чего?

— Нужно придумать, чем ещё мы сможем напугать кушитов, чтобы они сдались без боя.

— Напугать? Не знаю, мне кажется, они и так тебя боятся, но без боя всё равно не сдадутся.

— Если боятся, то хорошо, но нужно так их напугать, чтобы они даже сражаться перестали. Ты видел, что среди воинов царства Куш много наёмников-кочевников?

— Видел, но их немного. Лазутчики говорят, что едва тысяча наберётся, — с усмешкой сказал Фобос.

— А разве этого мало, если они все на верблюдах?

— Они неопытные воины, твои верблюжьи всадники их победят.

— Победят, но цена победы тоже имеет значение.

— Похвально, что ты бережёшь своих солдат, не всякий полководец на это способен.

— Это так, но здесь всё просто. Новые воины завсегда хуже старых, и за одного битого двух не битых дают, а у меня уже почти гвардия начала образовываться, я их в бой стараюсь не посылать в первых рядах. С каждым новым сражением у меня станет всё больше опытных воинов, а если я в бою буду терять

до половины своих бойцов, то с кем я останусь дальше?

— М-да, а ты ведь ещё и всех лечишь, и откуда у тебя такие навыки, и женщин в команду лекарей зачем-то набрал?

Я поморщился, с женщинами не всё так хорошо оказалось, появились определённые проблемы, которые отвлекали. К тому же, их и не так много, так что, пришлось параллельно обучить десяток лекарей-мужчин, которые мало-мальски справлялись с поставленной задачей и спасали раненых воинов. Конечно, во многих вопросах они оказывались бессильны, ведь на войне встречаются подчас такие ужасные раны, что даже опытному лекарю тяжело с ними справиться. Так что, проблем с оказанием медицинской помощи у меня выше крыши, на самом деле. Воевать-то нужно умением!

— Лечить воинов — это насущная необходимость и мой долг, как полководца и лекаря. Здесь я всегда буду непреклонен!

Фобос хмыкнул, как мне показалось, с превеликим удивлением. Ну да, разве греки своих раненых не лечат?! Как раз и они, и римляне этим всегда и занимались, но видимо, услышать такие слова от дикаря, каким он меня считал, казалось ему неуместным.

Не став продолжать разговор дальше на эту тему, я резко его переменил.

— Завтра мы должны переправиться на тот берег.

— А чего сразу не пошёл по правому берегу?

— Чтобы разведать обстановку и помешать прийти подкреплениям с этой стороны. Мы же здесь все гарнизоны повыбили, да пограбили, да местных кочевников отогнали далеко и надолго, теперь, кроме наёмников, что сидят на правом берегу, никто и не придёт.

— Египтяне могут прийти.

— Могут, а кто там сейчас правит?

— Птолемей Первый.

— Птолемей Первый!!!

— Да, соратник Александра Македонского, сейчас сатрап Египта.

— Вот те номер! — пробормотал я вслух, — кажется, я погорячился с захватом царства Куш.

Фобос ничего особо не понял, но насторожился.

— А что?

— Он грек?

— Да, он сын племенного вождя из Эордеи, что в Македонии, он диодох Александра.

— Понятно, то есть, армия у него всё больше греческая?

— Нет, армия в Египте состоит из разных народов, но почти вся тяжёлая пехота — это греческие гоплиты.

— Понятно. Поторопился я с походом, надо было ещё подготовиться.

Фобос заинтересовано посмотрел на меня.

— Отступать уже поздно!

— Поздно, — вздохнул я, — и уже не нужно, поэтому мне крайне важно сохранить как можно больше своих воинов, ведь, не ровен час, вмешаются египтяне и тогда нам придётся очень плохо. Моя армия ещё не закалена десятками битв, она ещё слишком рыхлая, у меня мало бывалых и старых воинов, и сама армия ещё слишком малочисленная.

— Рад, что ты это понимаешь, и поэтому я готов выступить послом от твоей стороны, чтобы замириться с Египтом.