Акт войны
Шрифт:
«Совсем немного меньше, сэр — фактически, примерно на девяносто процентов меньше», - сказал Хэнратти. «Последствия аналогичны, но в пропорционально меньшем масштабе. Кроме того, этот взрыв произошел в основном в промышленном районе Хьюстона, довольно далеко от населенных пунктов. Кингман-Сити — это в основном нефтеперерабатывающие заводы, хранилища нефти и природного газа, доки и внутренние водные пути. Разрушения могут быть ужасными, но человеческие потери будут относительно небольшими. Хиросима и Нагасаки были крупными населенными пунктами.» Он кивнул помощнику министра внутренней безопасности. «При всем должном уважении к вашей потере, госпожа госсекретарь, человеческих жертв, вероятно, намного меньше, чем 11 сентября».
«Это может быть небольшим
В этот момент зазвонил телефон «горячей линии», и Чемберлен ответил на него после первого гудка. «Чемберлен… Да, продолжайте, подайте сигнал… Я здесь, господин Президент. Я собрал представителей Совета национальной безопасности здесь, в Ситуационной комнате».
«Спасибо тебе, Роберт», - начал президент Соединенных Штатов Сэмюэл Конрад по защищенной линии. «Со мной госсекретари, обороны и транспорта, а также председатель объединенного комитета начальников штабов, спикер Палаты представителей и лидеры большинства и меньшинства в Сенате. Вице-президент, генеральный прокурор и некоторые другие члены кабинета также подключены».
«Да, господин президент», - сказал Чемберлен. «Мы только что были проинформированы генералом Хэнратти из Северного командования, и он говорит нам, что, похоже, нет никаких признаков того, что какая-либо нация мобилизует свои вооруженные силы. Похоже, что мы стали жертвой еще одной террористической акции — но на этот раз с более ужасными последствиями».
«Господи…» — выдохнул президент.
«Я настоятельно рекомендую вам немедленно вернуться в Вашингтон, сэр», - решительно сказал Чемберлен, взглянув на вытянутые, шокированные лица мужчин и женщин вокруг него в Ситуационной комнате. «Непосредственной опасности нет, и вы уже ясно дали понять миру, что вы и правительство в безопасности. Вам нужно вернуться в Белый дом и взять на себя ответственность, лично, прямо сейчас».
«Ты уверен, что это безопасно, Роберт?»
«Проблема не в безопасности, сэр, а в руководстве», — ответил Чемберлен. «Вам нужно вернуться сюда, чтобы американский народ мог видеть вас не просто живым и невредимым, но и ответственным за оборону. Теперь я советую вам сказать начальнику штаба, чтобы он развернул самолет и возвращался в Белый дом как можно скорее. Я сообщу прессе, что вы будете на месте в Эндрюсе и вскоре вернетесь в Белый дом».
«Я… Хорошо, Роберт», - нерешительно сказал президент. «Я планирую обратиться к американскому народу немедленно, как только вернусь в Белый дом, Роберт,» продолжил он мгновение спустя, — и я хочу получить полный брифинг по ситуации и сбросить информацию, как только сойду с самолета».
«Да, господин президент».
«Есть ли какая-либо информация о том, кто это сделал? Кто-нибудь уже взял на себя ответственность?»
«Нет, господин президент», - сказал Чемберлен. «Мы надеемся, что к вашему возвращению у нас будет больше. Мы передадим полный отчет о потерях и ущербе, отчет о состоянии обороны и отчет о текущей ситуации в мире начальнику штаба, чтобы он мог попросить службы связи подготовить для вас обращение».
На несколько мгновений воцарилась тишина; затем: «Я хочу выследить их и убить, Роберт», - сердито сказал он. «Я хочу, чтобы все ресурсы Соединенных Штатов Америки были мобилизованы для поиска виновных и их устранения. Я не заинтересован в привлечении их к ответственности. Я хочу, чтобы они ушли».
«Будет сделано все, что возможно, сэр…»
«Этого недостаточно, Роберт», - едко сказал президент. «Я устал от того, что Америка является мишенью, объектом охоты — я хочу, чтобы Америка была охотником». Он сделал паузу, затем продолжил, его дрожащий голос был заметен даже по защищенной телефонной связи: «Роберт, я хочу
«А… повторите, сэр?» Чемберлен отреагировал в шоке и замешательстве. «Господин Президент, я… я не знаю…»
«Роберт, я намерен просить Конгресс объявить войну терроризму», - твердо сказал президент. «Нападение на Кингман-Сити может спонсироваться, а может и не спонсироваться государством; это может быть радикальный фундаменталистский ислам или какая-то другая фанатичная группа — это не имеет значения. Я хочу, чтобы все и неограниченные ресурсы нации были направлены на то, чтобы найти тех, кто совершил этот отвратительный акт, выследить их, как больных трусливых собак, которыми они и являются, и уничтожить их. Я хочу объявления войны Конгрессом. Мне все равно, как мы этого добьемся, я просто хочу, чтобы это было сделано».
На линии несколько долгих мгновений царило молчание; затем: «Господин Президент, я полностью поддерживаю вас в этой идее», - сказал Роберт Чемберлен. «Мы должны обсудить это, как только вы приземлитесь. Потребуется огромное количество мужества и упорства, чтобы осуществить это; несомненно, ваши политические оппоненты назовут это показным жестом, который ввергнет мир в хаос. Но я верю, что американский народ поддержит вас на сто десять процентов».
«Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока Конгресс или Верховный суд заламывают руки и обсуждают это», - парировал президент. «Роберт, я поручаю тебе реализовать эту идею. Соберитесь с правосудием, обороной и руководством Конгресса и подготовьте для меня предложение, которое я могу представить на совместной сессии Конгресса в течение тридцати дней. Я хочу, чтобы план действий был приведен в действие немедленно. Военные, Центральная разведка, ФБР, Национальная безопасность, каждая ветвь правительства — все будут работать вместе над этим, чтобы найти ублюдков, которые напали на нас».
Чемберлен сглотнул, нервно оглядывая Ситуационную комнату и лица, обеспокоенно смотрящие на него. «Да, господин Президент. Я займусь этим прямо сейчас», - сказал он наконец. «У меня будет для тебя несколько предложений, как только ты вернешься».
«Спасибо тебе, Роберт», - сказал Президент. «Ты мой лучший друг, Роберт. Я полагаюсь на то, что ты будешь настаивать на этом, изо всех сил. Весь мир наблюдал, как я в страхе бежал из моей собственной столицы, и я не собираюсь допустить, чтобы это повторилось при мне. Я хочу вступить в бой с врагом. Чего бы это ни стоило, что бы у нас ни было — я хочу, чтобы террористы, которые это сделали, пострадали. Я собираюсь поставить на карту всю свою политическую карьеру на этом. Мне нужна сильная рука на руле. Я рассчитываю на тебя, Роберт».
«Я понимаю, господин президент», - сказал Чемберлен. «Увидимся, когда ты вернешься. Благодарю вас, господин Президент». Связь прервалась, и Чемберлен вернул телефон на рычаг с ошеломленным выражением лица.
«Что происходит, Роберт?» Спросила Донна Калхун.
«Президент вернется в Вашингтон в течение часа», - сказал он, быстро взяв себя в руки. «Он хочет обратиться к нации, как только вернется. Я хочу полный отчет о Кингман-Сити, состоянии нашей обороны и ситуации в мире через двадцать минут. Я передам это в Air Force One, чтобы сотрудники службы связи президента могли подготовить речь». Он сделал паузу, его мысли лихорадочно метались; затем он добавил: «Он хочет, чтобы это была жесткая, деловая, решительная речь. Он хочет крови. Он не хочет успокаивать нацию или выражать свои соболезнования — он хочет действий, и он хочет, чтобы полетели головы.» Он снова сделал паузу, напряженно размышляя, пока не понял, что присутствующие сотрудники Совета национальной безопасности выглядели довольно обеспокоенными. «На моем столе через двадцать минут».