Актуальные проблемы Европы №1 / 2016
Шрифт:
Статистически административный контроль и «ручное» управление экономикой по ряду абсолютных и некоторым относительным показателям оказались вполне успешными, особенно на фоне других постсоветских стран. Однако были и очевидные недостатки такого подхода. Концентрируясь на экономическом удержании власти, белорусскому руководству так и не удалось решить главные экономические проблемы, связанные с технологической отсталостью и низкой конкурентоспособностью. Эти проблемы остаются актуальными и сегодня, учитывая ограниченность страны в собственных природных ресурсах. Как верно отметили российские политологи К. Боришполец и С. Чернявский, средства, выделявшиеся
В условиях белорусского авторитаризма оставалось крайне неактивным и белорусское общество. Отчасти для его инициативного участия в политической жизни страны не было достаточной мотивации, поскольку власти обеспечивали населению минимальный, но относительно приемлемый уровень жизни. Свою роль играла и пропаганда государственных СМИ, регулярно подчеркивавших преимущества белорусской государственной модели на фоне других постсоветских стран. Дополнительным фактором стал опыт «цветных революций», который также противопоставлялся экономической стабильности и социальному равенству по-белорусски.
В целом можно подытожить, что в белорусской политике президент и его ближайшее окружение являлись главным источником государственной стратегии как внутри страны, так и на международной арене. Возможности других социально-экономических групп участвовать в этом процессе или оказывать влияние на принимаемые решения были минимальными. При этом политика страны отвечала прежде всего главному императиву самого режима – удержанию власти.
Траектория развития Украины существенно отличалась от белорусского сценария. Обретение независимости и выход из состава СССР здесь были не просто стихийным процессом, а поддерживались и направлялись националистическими движениями, такими как Народное движение Украины за перестройку («Рух»). Такие движения еще до распада СССР выступали за первоочередную украинизацию страны: широкое использование национального языка, автономию общественно-политической жизни от Москвы. Иными словами, независимое развитие Украины уже изначально имело тесную связь с идеями национального самоопределения.
Когда 16 июля 1990 г. в Украине была принята декларация о государственном суверенитете, уже набрал обороты процесс создания новых партий, причем националистические течения имели весьма высокую поддержку [Бурковский, Горбач, Дубровский, 2011, с. 13]. Однако общность взглядов по поводу национального самоопределения оказалась все же недостаточной для гомогенизации украинских элит, интересы которых зачастую диаметрально расходились. Главной причиной этого видится тесная связь и взаимозависимость между политической и экономической жизнью, когда политическое поле Украины превратилось в арену борьбы внутренних групп влияния.
Появление этих групп берет свое начало в 1992–2001 гг. – годы масштабной приватизации. Первоначальная коллективная приватизация способствовала быстрому первичному накоплению капитала, так что к началу приватизации индивидуальный капитал уже был сосредоточен в руках небольших групп людей. Шведский ученый А. Ослунд, который имел опыт работы в украинском государственном аппарате, писал, что к началу 2000-х годов политическая элита и экономический сектор (олигархи) Украины все более «срастались», предлагая друг другу выгодное сотрудничество в решении взаимных вопросов [Ослунд, 2004,
В отличие от белорусского опыта, в Украине исходный ресурс президентской власти не обрел преимущества перед другими ветвями власти и конкурентами. Даже более того – со временем этот ресурс постепенно «размывался», и страна неизменно двигалась в сторону смешанной республики [Лапкин, Пантин, 2009, с. 97]. Эти тенденции были зафиксированы (хотя, как показали последующие события, не окончательно) в реформе 2004 г., которая ослабила полномочия президента и перераспределила их в пользу парламента и правительства [Matsuzato, 2011, p. 199–201; Protsyk, 2005, p. 26]. Эта же реформа возвысила политические партии (превратив их из свидетельства социокультурной дифференциации в ключевой инструмент политической борьбы), а вслед за партиями – связанных с ними украинских олигархов, которые получили более широкие инструменты влияния на политический процесс [Уилсон, 2012, с. 116].
Эти изменения были восприняты неоднозначно. С одной стороны, многие эксперты позитивно отзывались об уменьшении президентских полномочий, говорили о демократизации и обеспечении конкурентности политического процесса. С другой стороны, возвышение тесно связанных с крупным и средним капиталом партий привнесло в политическую жизнь Украины высокий уровень волатильности, снизило эффективность госуправления из-за нечетко разграниченных полномочий президента и премьера [Сидорчук, 2014, с. 127–128] и сделало политическую жизнь конфликтной и чрезвычайно изменчивой.
Эти проблемы не смогла исправить даже попытка вернуть президентское доминирование, предпринятая президентом В. Януковичем в 2010–2013 гг. За столь короткий срок молодой украинский авторитаризм (направленный на авторитаризацию власти украинским президентом) не успел преодолеть старые недостатки политической системы 3 и при этом оказался слишком слабым, чтобы обеспечить свое выживание в условиях борьбы сильных политических и экономических групп, в конечном счете объединившихся против него.
3
В 2014 г. по индексу восприятия коррупции Украина заняла 142-е место (из 175), что стало традиционно низким показателем. См.: [Corruption by country.., 2014].
В экономике Украины, развивавшейся в условиях нестабильной политической системы и при доминировании частного сектора (хотя и тесно связанного с государством), быстро проявились, но так и не были решены многочисленные проблемы постсоциалистического развития. Уже к 1995 г. украинский ВВП сократился почти в 2 раза. Это было наибольшим падением производства среди всех постсоветских стран. Инфляция в Украине в это время была одной из самых высоких в мире, а более половины населения оказалось за чертой бедности.
Украина стала особенно выделяться в 2000-е и в первой половине 2010-х годов на фоне стран-соседей, которые уже преодолели экономическую «яму» 1990-х годов и где проходило постепенное экономическое восстановление. Можно утверждать, что в процессе проведения реформ и перехода к капиталистической модели развития Украина «застряла» посередине J-кривой, не достигнув уровня развитых стран и отставая от других постсоветских стран, даже от соседней авторитарной Беларуси с ее командно-административными методами.