Акваланги на дне
Шрифт:
Он забежал в автобус и при отраженном свете зажегшихся невдалеке «дигов» что-то быстро написал прямо на обложке ее сценария. Положил сценарий на сумку и выскочил.
«Газик» укатил.
Когда был отснят крупный план, Егор Андреевич отпустил девочку передохнуть. Погасли приборы, замолкли машины, и в наступившей тишине можно было услышать далекий шум прибоя. Там, внизу, билось море.
Усталая Оксана забралась в автобус и удивилась — Ромки на месте не было. Только почему-то сценарий был вытащен из сумки и лежал сверху.
— Где Марченко? — Это искал мальчика дядя Паша.
Она высунулась в окно.
— А Ромка уехал.
— Как уехал? Куда уехал? — возмутился дядя Паша.
А оказавшаяся рядом Людмила Васильевна спросила с подозрением:
— Откуда ты знаешь? Ты видела?
— Нет, я не видела, — сказала девочка, — а все равно знаю, — загадочно улыбнулась она.
В это время Ромка сидел на заставе и подробно рассказывал чекистам о случившемся в ресторане.
— Я так и подумал, — сказал Василий Иванович, — однако, спасибо тебе, преподнес, можно сказать, сюрпризец… Ведь мы уже вели за ним наблюдение…
Ромка молчал, уткнувшись взглядом в пол.
— А кто эти парни, что были с ним? — спросил Алексеев. — Ты их знаешь?
Пришлось рассказать про столкновение в столовой…
— Самое обычное сырье для таких вот незнакомцев, — сказал в задумчивости Василий Иванович, — придется ими детально заняться. Ясно одно, что они ему понадобились. Зачем только? С какой целью? Ты вот что, — повернулся он к Ромке, — ты теперь с ними не задирайся… Учел? Как бы ни случилось, где бы ни столкнулись — уходи в сторону, не ввязывайся…
— Учел, — снова наклонил он голову.
— И еще раз, категорически: ни шагу со съемочной площадки.
— Все, — сказал мальчик торопливо. — Последний раз. Теперь мне некогда будет. С завтрашнего дня в Голубой бухте будем работать. Подводные съемки. День подготовки, и послезавтра съемка! Я же дублирую!
— Ну вот и дублируй, — согласился Василий Иванович, — а нам не мешай. И сейчас только домой. Учел? Ни к друзьям, ни к приятелям… Хотя стой-ка, — остановил он Ромку уже у дверей. — Товарищ капитан, отправьте его на своей машине.
— Нет ее сейчас, — отозвался Никифоров, — повезли менять наряды… пусть подождет минут двадцать…
— Да нет, — приоткрыл Ромка дверь, — мне никак нельзя ждать, я так добегу… Честное комсомольское, прямо домой!..
Потом очень пожалеет Василий Иванович, что не настоял на своем, а сейчас посмотрел на паренька, нетерпеливо мнущегося у двери, махнул рукой.
— Валяй! Только помни!
— Учел! — весело крикнул Ромка и исчез за дверью.
Он спешил домой. Он боялся, что за это время съемки закончились и он не успеет встретить Оксану у калитки.
Торопливо пробежав по Октябрьской улице, мальчик свернул на Зеленую. До дома оставалось совсем немного. Вот уже
И тут от забора метнулась ему навстречу тень. Он невольно отпрянул. Перед ним стоял тот, ушастый и прыщеватый.
Ромка быстро оглянулся — где же дружки?
Дружки были на месте, они подходили со спины.
— Наконец-то, — сказал ушастый, — а то мы уже хотели уходить…
— Что надо?
Они сдвинулись вокруг, стали рядом. Резко пахнуло спиртным — ребята были пьяны.
— Идем с нами, — хрипло сказал ушастый.
«Ты с ними не задирайся», — приказывал полковник.
— Ну? — пьяно надвинулся второй, мордастый. — Уже испугался?
— Куда идти? — спросил Ромка настороженно.
— Куда надо, — ушастый показал вдоль Зеленой.
Ромка согласился.
— Только ненадолго.
— Ненадолго, ненадолго, — согласился мордастый.
Ромка решительно пошел вперед, куда показывал ушастый. Дружки пошли следом. Через несколько шагов третий сказал с пьяной разочарованностью:
— Разве мы бить его не будем?
— Молчи, — одернул его ушастый.
— Я молчу, — покорно согласился тот, — а что сказал лохматый?
Ромка вздрогнул. Вот, значит, как? Это их лохматый послал. Да, задали они ему задачу. А ведь все так просто было вначале: дошел до автобазы, шмыгнул в знакомом ему месте через забор — и пока, пижоны, счастливо оставаться, «ковбои»! Не мог же он поступить иначе, нельзя было ему задираться с ними, предупреждал ведь полковник.
А тут лохматый! Может, как раз к нему и ведут его дружки.
Ромка даже обрадовался этой мысли. Очень хорошо. Они встретятся, и лохматый успокоится, перестанет нервничать. Раз Марченко что-то испортил, Марченко и поможет исправить. «Очень хорошо, — думал Ромка, — что они дождались».
Они вышли за последние дома Зеленой, где в полной тишине и темноте угадывались недостроенные здания, пустые, огороженные для строительства участки. Прибрежное разрасталось, и Зеленая была одной из оживленных строительных площадок.
Ромка остановился. Дальше идти не хотелось, и он повернулся, чтобы спросить, но сказать ему не дали. Они набросились на него сразу втроем, упали и долго упорно возились в жесткой, колючей траве.
Их было трое, а он один. И они, конечно, взяли верх. Он лежал, уткнувшись в землю лицом, ушастый сидел на ногах, мордастый держал скрученные сзади руки, а третий вытащил из кармана веревку.
— Да скорее ты… возишься, — ругался мордастый.
Наконец веревку распутали и стали связывать руки. Ромка и не сопротивлялся — решил выжидать.
Мордастый связал руки, но оборвать веревку не сумел.
— Нож не взяли, — выругался он. — Что делать? А, черт с ней…
И оставшейся веревкой он стал скручивать Ромку, переворачивая со спины на грудь и обратно. Обмотав так несколько раз и завязав на щиколотке узел, мордастый хрипло сказал: