Акваланги на дне
Шрифт:
— Угу, — буркнул он, — некогда. Тимку и Захара проводить надо.
— Уезжают? — удивилась она. — Зачем?
— Наградили, — ответил он, — премировали путевками в Артек.
— За что это?
— За помощь в охране государственной границы, — небрежно сказал он.
— Ну? — ахнула она. — Вот здорово! — И тут же удивилась еще больше: — А что же тебя не наградили?
Пожал плечами.
— Не за что.
— Ой ли? — недоверчиво сощурила глаза. — Что-то тут не тек…
— Так, не так, —
— А когда уезжают?
— Тебе-то что? У тебя съемка.
— Вечером, режимная… Может, я тоже проводить хочу…
Он понял, вернее, уже знал — от нее так просто не отделаешься, — поэтому согласился.
— Если хочешь, — пожал плечами, — в двенадцать ноль-восемь.
В двенадцать они были на автостанции, стояли возле переполненного автобуса и, смеясь, смотрели, как Тимка и Захар пробираются на свои места.
— Там, — показал Тимка, — с той стороны.
Забежали с другой стороны.
Тимка и Захар, помогая друг другу, пыхтя и отдуваясь, пытались опустить стекло чуть ниже, но из этого ничего не получалось.
Пришлось разговаривать, еле просунув головы наружу, смешно тараща глаза и поминутно устраиваясь удобнее.
— Вот не везет, — кричал Тимка, показывая на открытые окна и справа и слева, — задохнемся, три часа ходу!
— Как-нибудь доедете, — кричал в ответ Ромка, — не маленькие, а там живо поправитесь!..
— Счастливчики, — честно завидовала Оксана, — в Артек!
— Поменяемся? — смеялся Тимка.
— Отправляйтесь, отправляйтесь, — кричал Ромка, — нам и здесь хорошо!
— Чего хвалишься, — обиделся Захар, — все равно и ты уедешь…
— Завтра, — успокоил Ромка товарища, — утром уходим…
— Как это завтра? — насторожилась Оксана. — Куда уходим?
Ромка не успел ответить, Тимка ответил за него.
— Ага, молчит, не говорит! — весело закричал он. — И он уезжает… завтра…
— Приказ такой, — добавил Захар, — прощайтесь заранее. Ты не плачь, Оксана, не реви — он еще вернется…
Неизвестно, что бы еще наговорили развеселившиеся мальчишки, но автобус засигналил, дернулся, взревел мотором и, оставляя за собой густой шлейф дыма, покатил вниз по дороге.
Посмотрели вслед автобусу, немного помолчали.
— Какой еще приказ? — вдруг сказала сердито Оксана. — Он придумал, да? Соврал?
— Так надо, — ответил Ромка, не скрывая грусти, — ухожу с отцом в море… на три недели.
— На три недели! — возмутилась Оксана. — И ты рад, да? А съемки! Это что, уже никому-никому не надо?
Он не знал, что и сказать, ведь все равно она не должна это знать. И врать, придумывать он не хотел. А тут еще Захар проговорился, про приказ сказал. Как
— Ты только мне скажи, — повернула она его к себе, — это правда, что приказ?
Он наклонил голову, сказал мрачно:
— Правда.
— Хорошо, — девочка что-то придумала, — только ты сейчас никуда не исчезни. Ладно? Ты будь дома… ты жди…
Он был дома, он собирал вещи. Как раз раздумывал, что ему лучше взять с собой: кеды или туристские ботинки на толстой подошве. Что там в море нужнее?
Без стука распахнулась дверь, и в сопровождении Оксаны в комнату вошла Людмила Васильевна.
Какое- то мгновенье она молчала, оценивающе рассматривая сложенные на стуле майки, трусы, тельняшку, кеды, раскрытую спортивную сумку у двери.
— Это правда? — спросила настороженно.
Ему надоела такая игра, сейчас еще директор картины придет, тоже не поверит. Ведь сказано было.
— Правда.
Людмила Васильевна покачала головой, вздохнула и, о чем-то озабоченно размышляя, повернулась, чтобы уйти.
— Только ты сейчас никуда не исчезай, — повторила слово в слово фразу Оксаны и вышла.
Оксана глянула на Ромку как-то уж больно вызывающе и нахально, пренебрежительно хмыкнула и тоже ушла, громко хлопнув дверью.
Остался в комнате Ромка с кедами в руках и чуть не заплакал с горя. Может, ему самому хочется остаться, может, ему самому в сто раз больнее и обиднее уезжать сейчас из поселка. Может, он не хуже других понимает, как подводит он киногруппу. Только что же он может сделать, если такой приказ, если действительно все это так надо?
Через час у начальника заставы сидел взволнованный директор картины.
— У нас срывается план, — горячо говорил он, поминутно вытирая лысину платком, — через несколько дней начинаются подводные съемки. Он дублер, понимаете, дублер главного героя… У нас уже все готово, съезжаются актеры. Вы знаете, как трудно вырвать Саврасова. А он связан в съемках именно с Марченко, с Романом Марченко.
Никифоров развел руками.
— Ничем не могу вам помочь… Марченко должен выехать из Прибрежного, и он уедет… И весь разговор.
Капитана поддержал Алексеев:
— Поймите, это не чей-то каприз, не чья-то прихоть — это необходимость.
— Я понимаю, — вежливо согласился директор, — я все понимаю. У вас, должно быть, есть какое-то распоряжение, указание… и, наверное, по серьезным мотивам.
— По очень серьезным.
— Хорошо, — живо отозвался директор, — я согласен. Но ведь у нас тоже очень серьезные мотивы. Он единственный дублер, он очень похож на нашего героя, он в конце концов великолепный пловец, подводник…