Ал-Гебра
Шрифт:
Я был так рад, что Виктория пришла ко мне и простила, сразу стало легче не только душевно, но и физически. Я с любопытством начал смотреть на то, что она принесла. Особо есть не хотелось, к тому же болела челюсть, поэтому я выбрал большой яркий апельсин, очистил, вдыхая насыщенный цитрусовый аромат, который наполнил всю палату, и не успел я его доесть, как Виктория вернулась.
– Всё! Послезавтра я тебя забираю!
Её фраза «я тебя забираю» меня так растрогали, что я еле сдержал слёзы, Виктория, чтобы меня не смущать, взяла меня за руку и отвернулась. Она просидела со мной до самой
– Ты уже придумал, как отомстить этим уродам?
– Месть – это как-то не хорошо, не по-советски, есть ведь закон, суд. А если я их с Плотниковым, как он предлагает, по одному буду вылавливать, то чем я буду лучше их?
– Я тебя умоляю! Закон и суд имеют к нашей реальности такое же отношение, как дракон или единорог. И то и другое есть продукт коллективного мифотворчества, причем скорее явится единорог, чем будет справедлив суд.
Её аргументы были более убедительны. Но я пытался не сдаваться.
– И что ты предлагаешь, самосуд?
– Да!
– Тогда все сильные засудят слабых.
– Сила в нашем веке – понятие очень относительное. Человек может быть физически силен, но у его оппонента пистолет, и все они, по сути, равны, а если оппонент может управлять эфирным телом и использовать жизненную силу в люциде, то, вообще, ни сила, ни оружие не помогут.
– Нет, так всё же нельзя, это может привести к хаосу.
– Хаосу! Хаос – это когда тебя избивают, и ты в надежде на справедливость идёшь в милицию, а там папа того урода, что тебя избил, ты в прокуратуру – там его дядя, ты в суд, а там чертова двоюродная родственница. Нет, то, о чем я говорю, это не хаос, – это естественная самоорганизация системы. Я тупо хлопал ресницами, так как понимал, что мне до таких интеллектуальных построений ещё далеко. Виктория видимо поняла, подвинулась ко мне и тихонько на ухо прошептала.
– Потискай меня, пока никого нет, – и расстегнула свою кофту.
Утром следующего дня Виктория, уже забрав какие-то бумажки у врача, и воспользовавшись его же телефоном вызвала такси, которое доставило нас к её дому. Она бережно помогла мне помыться, предварительно нагрев воду на печи в большом оцинкованном тазу, ведь у неё не было ни бани, ни душа.
– Каникулы проведёшь у меня, – сказала она, намыливая шампунем мою голову.
Я был счастлив, что помирился с ней, но внутри меня терзало чувство вины, что из-за низменных сексуальных желаний я предал наши отношения.
– Наверное, ты сейчас думаешь о том, что изменил мне, – словно читая мои мысли, сказала Виктория, – на самом деле это не ты предал, а твоё тело.
Я хотел сказать, что тело и есть я, но вода из ковшика, которой она смывала шампунь с моей головы, помешала мне это сделать.
Тридцать первого декабря Виктория с утра поехала за «дефицитом», я же занялся уборкой в доме, а затем приступил к готовке новогоднего ужина. У меня была припасена бутылка шампанского, и мой мозг рисовал самые
– Там в какой-то сумке должна быть книга, называется «От существующего к возникшему», коричневая такая. Принеси, пожалуйста.
Я нашел эту книгу под банкой венгерского лечо фирмы «Глобус», и, пролистав её, пока нёс, чуть не поджарил свой мозг. Страницы пестрели буквально «дикими» формулами и не менее странными графиками. «Ну, это только математик и поймет»,– подумал я. Так что почти до самого «Голубого огонька» Викторию я потерял, пришлось всё делать самому, пока она штудировала эту заумную книгу, делая в ней пометки изгрызенным карандашом, при этом она сексуально мяла свою грудь. Наконец-то её взгляд упал на меня, она виновато улыбнулась и, лихо вскочив с дивана, заявила:
– Так, одеваемся красиво! И весело встречаем Новый Год!
Мы сели за стол, и я уже собрался было открывать шампанское, как Виктория меня остановила.
–Нет! Не сегодня, выпьем его завтра.
Я не стал спрашивать почему, лелея надежду, что, наверное, нас ждет настоящий секс, и она не желает мешать одно удовольствие с другим.
– А у меня для тебя подарок, – объявила она, и вручила мне коробочку, на которой было написано «SONY».
Внутри я обнаружил электронные наручные часы. У меня всегда были проблемы с выражением чувств, особенно радости, к тому же мне стало неудобно, и я протянул коробку обратно.
– Я не могу принять такой дорогой подарок, сам не могу тебе ничего подарить…
– Глупенький.
Вика встала, подошла ко мне и села на колени.
– Ты сам не представляешь, какой ты для меня подарок. Поэтому возьми и не выпендривайся.
Мои ожидания интимной близости не оправдались, причем еще это мягко сказано. Она уложила меня в кровать, а сама села рядом и начала рассказывать про то, как во сне человек может осознать, что он спит, и тогда сон можно строить по любому сценарию, который он только пожелает сам, а там и дверь в люцид откроется. Затем она резко встала и заявила.
– Я сегодня сплю в своей комнате. Ничего не говори и не думай, – сказала она и ушла в эту запретную комнату, заперев дверь.
Если Виктория там, её нельзя беспокоить, даже если придет конец света. Безусловно, я был весьма расстроен, но в тоже время с меня спал страх ответственности, что не справлюсь, ведь я еще был недостаточно здоров, и, занявшись разглядыванием и изучением подарка, не заметил как уснул. Когда я проснулся, Виктория всё ещё была в своей комнате, я поел прошлогодних салатиков и включил телевизор, предварительно убрав звук. Показывали старый советский фильм, и я, так как не было звука, придумывал диалоги актерам сам и мысленно их озвучивал. Увлёкшись этим занятием, я не заметил, как Виктория вышла из своей комнаты.