Аламут
Шрифт:
Она услышала, как ее зовут. Она встала и пошла в направлении голоса. Ариман шел позади нее. Газель составляла ему компанию , периодически налетая на него, как на козленка. Он не обращал на нее особого внимания, лишь время от времени пощелкивая за ухом.
Ее спутники уже ждали ее и сказали, что настало время урока танцев. Они завязали ей волосы на макушке и ввели в стеклянный зал.
Их учителем танцев был евнух по имени Асад, молодой человек среднего роста с гладкими щеками и гибкими, почти женственными конечностями. Он был темнокожим африканцем, но не таким черным, как Ади. Халиме он
Его искусство состояло в основном из выразительного живота и сильного владения мускулами. Руки и ноги были не более чем ритмичным аккомпанементом к движениям живота. Сначала он показал, как это делается, а потом девушки должны были попробовать за ним. Он приказал им снять недоуздок и обнажиться до пояса. Халима смутилась, но, увидев, как непринужденно раздеваются остальные, с готовностью последовала за ними. Он назначил Зулейку ведущей танцовщицей и поставил ее впереди остальных. Затем он отправил Фатиму занять ее место, а сам взял длинную тонкую флейту и начал играть.
Только сейчас Халима начала замечать Зулейку. У нее, несомненно, была самая красивая фигура из всех. Она была первой в танцах и помощницей Асада на уроках. Все, что он хотел, она исполняла с точностью, а остальные подражали ей. С флейтой в руках он переходил от одной девушки к другой, оценивая ловкость и подвижность их мышц, поправляя их и показывая, как это делается.
После урока Халима устала и проголодалась. Они вышли в сад, но далеко уйти не смогли, потому что им предстоял еще один предмет - создание стихов. Халима пожаловалась Саре, что проголодалась. Сара показала ей, где можно подождать, а сама ускользнула в здание и вернулась через некоторое время. Она положила Халиме в руку очищенный банан.
"Нам нельзя есть между приемами пищи. Мириам очень строго следит за этим, потому что боится, что мы растолстеем. Она бы точно наказала меня, если бы узнала, что я дала тебе что-нибудь".
Халима никогда не слышала, чтобы кому-то запрещали есть только для того, чтобы не растолстеть. Как раз наоборот. Чем полнее была женщина или девушка, тем больше ее хвалили, поэтому она вряд ли обрадовалась новости Сары. А что делать с тем, что еда в этом странном месте состояла из одних деликатесов?
Девочкам пора было возвращаться в класс, где Ади собирался стать их учителем поэзии. Этот предмет показался Халиме увлекательным, и она сразу же пришла в восторг. В этот день он объяснил систему коротких стихов газели, и все девочки должны были использовать свою изобретательность, чтобы внести свой вклад. Мириам прочитала первый куплет и была свободна, а девочки соревновались друг с другом, добавляя куплет за куплетом. Примерно через десять строк они исчерпали свою изобретательность, остались только Фатима и Зайнаб, которые упорно продолжали свое дело, пока тоже не иссякли. Ади не оставил Халиму ни в первом, ни во втором раунде, чтобы она смогла проникнуться идеей. Очевидно, ей было так хорошо слушать, что Ади позвал
Мириам произнесла первый куплет.
"Если б как птица на крыльях я летел..." Ади подождал мгновение, а затем начал обращаться к ним по порядку. Они ответили.
Зулейка: "Я бы всегда держала солнце в поле зрения".
Сара: "И иди навстречу утренней росе".
Айша: "Я бы помогала обездоленным сиротам".
Сидеть: "Пел бы им песни всех оттенков".
Джада: "И охранять, чтобы все записи были правдивыми".
Тут Ади приветливо кивнул в сторону Халимы, призывая ее продолжать.
Она покраснела и попробовала.
"Чтобы мы с тобой могли летать..."
Она застряла и не могла идти дальше.
"Он у меня на кончике языка", - сказала она.
Все засмеялись, а Ади подмигнул Фатиме.
"Хорошо. Фатима, помоги ей".
Фатима закончила фразу Халимы: "Тогда мы с тобой сможем летать, мы двое".
Но Халима тут же воспротивилась этому.
"Нет, я не это имела в виду", - сказала она. "Подождите, я сейчас принесу".
И, прочистив горло, она действительно это сделала.
"Чтобы мы с тобой могли взлететь на небеса".
Ее слова были встречены взрывом смеха. Красная от гнева и стыда, она встала, чтобы побежать к двери, но Мириам преградила ей дорогу.
Все они старались утешить и ободрить ее. Постепенно она успокоилась и вытерла слезы. Ади объяснил, что искусство создания стихов - это расцвет, которого можно достичь только длительными усилиями, и что она не должна отчаиваться, если у нее не получилось с первого раза. Затем он призвал девочек продолжать, но у большинства из них уже закончились рифмы. Оставшись одни, Фатима и Зайнаб начали своеобразный диалог.
Фатима: "Пусть то, что ты услышала, Халима, послужит тебе в назидание".
Зайнаб: "Фатима, по моему мнению, ты последняя, кто должен давать уроки".
Фатима: "Что поделать, если мои большие знания вызывают раздражение?"
Зайнаб: "Глупости, ты должна знать себя и знать свои ограничения".
Фатима: "Ладно, мне и так все ясно, моя откровенность вызывает ваше негодование".
Зайнаб: "Ни в малейшей степени. Если хотите знать, провокацией является ваше высокомерие".
Фатима: "Красота порождает презрение. У простоты нет утешения".
Зайнаб: "Это было нацелено на меня? От тебя, перекормленная мутация?"
Фатима: "Вот это здорово. Должны ли мы все восхвалять твое мрачное истощение?"
Зайнаб: "Не на мой счет. Я не могу не смеяться над вашим возмущением".
Фатима: "Правда? И как я должна реагировать на ваше уклонение?"
Зайнаб: "Вы думаете, что ваши нападки могут защитить вас от унижения".
"Хватит, мои голуби, - прервал их Ади. "Вы щеголяли своими прекрасными рифмами и заученными афоризмами, вы спорили, переходили в атаку, соперничали друг с другом и боролись духом, создавали прекрасную музыку с летающими кинжалами. Теперь забудьте свои ссоры и помиритесь. Хватит заученной элегантности и изящества речи. А теперь все вместе отправляемся в столовую".