Аларик

Маринычев Генрих Эдуардович

– Аларик.
– продолжал Бельдигус.
– Пред тобой господин и госпожа Дегуры: староста деревни, господин Маркус, и его жена, госпожа Флория.

Я повернулся к супруге старосты.

– Меня зовут Аларик. Рад буду пригодиться и вам, - заявил я женщине.

Господин Маркус степенно поклонился в ответ, однако его супруга никак мне не ответила. Хотя, по правилам, она и не обязана.

Закончив ритуал, староста повернулся к моему покровителю.

–

Бельдигус, - вопросил он его тихим, и на удивление уверенным голосом.

– Да, господин староста?
– тут же подобрался пожилой гильдиец.

– А не слишком ли этот парень молод для этой работы?
– спросил у него старик.

– Очень молод, - согласилась с ним его супруга.
– Ему наверняка нет еще и шестнадцати. Да вообще - какой-то он, ну... худощавый. Болезный, что ли?

Я? Болезный? Нет - я просто сухопарый. У нас в семье все такие.

– Молод?
– слегка удивился мой наставник.

– Да.

– А если молод, то что? С каких это пор молодость стала пороком?
– каким-то чересчур наигранным тоном перестроил глава гильдии зельеваров.
– Да, ему всего восемнадцать.

– Ну вот. Я же говорила...
– состроила мину женщина.

– Но по закону этого возраста вполне достаточно, чтобы стать зельеваром, - выкрутился Бельдигус.

– Ну...

– И к тому же - родом Аларик из семьи потомственных зельеваров. Его отец о-го-го, какой мастер, - похвастал глава гильдии.

– Правда, что ли?

– Да. В своем родном крае он очень известная личность.

Господин Бельдигус не солгал - я на самом деле родом из потомственной семьи зельеваров. Мой дед за свою жизнь сумел вылечить не менее двух сотен людей от самых разных серьезных болезней, а счет моего отца уже приближается к сотне. Что до меня, то я такими победами похвастать не могу. Пока не могу. Но у меня все впереди.

– Да и вообще - кому, как вам, не знать, что возраст в этом ремесле отнюдь не самое главное.

После этих слов чета Дегуров многозначительно переглянулась, и в этом перегляде явно ощущалось что-то нехорошее.

– Ладно, - проронил Маркус через некоторое время.
– Молод ли он, худ ли, все равно. Выбора-то у нас нет. Верно?
– с грустью спросил он словно кого-то неведомого.
– Идемте в деревню - вас уже там все заждались.

Бельдигус кивнул и похлопал меня по плечу.

Первыми шла вперед чета господ Дегуров. Староста деревни медленно шел вперед, с достоинством опираясь на небольшую трость - похоже, он был слаб на левую ногу. Рядом с ним, с такой же важностью и степенностью, шла его супруга. Сразу за ними, в чине важного гостя, шагал господин Бельдигус. А за ним топал я со своим рюкзаком.

Пробираясь между ухоженными плетнями и красиво раскрашенными деревянными домами, я старался не думать о том, что значили все эти странные недоговорённости и недомолвки. Я думал о том,

как меня представят жителям этой деревни. Как и где свершиться наше объединение? Может староста соберет самых уважаемых людей в своем доме, и, представив им меня, устроит небольшую попойку? Это меня устроит - от хорошей выпивки я не откажусь. А может староста собрал толпу на главной площади, на которой нас будет ждать небольшое празднество? Ну, а как иначе? Когда в деревне поселяется свой собственный зельевар, это большое событие - ведь, это значит, что врачеватель у них всегда под рукой. Что теперь нет нужды посылать в соседнюю деревню за другим зельеваром. Не нужно надеяться на его согласие. Не нужно ждать, пока он придет. Не нужно платить ему за работу втридорога. Разве это не причина для праздника?

Еще какая причина.

Но все оказалось несколько иначе - староста деревни и, правда, привел нас на главную площадь. Ее занимал небольшой, но опрятный рынок. Справа от рынка располагалось несколько домов, совмещённых в единое целое. Окинув постройки взглядом, я уразумел, что ими оказались трактир, постоялый двор и харчевня.

Я легко догадался, что наш путь лежал в харчевню.

Значит, будет гулянка.

Однако не успели мы подойти к плотно закрытым дверям, как господин Бельдигус неожиданно тронул меня за плечо, заставив сбросить шаг.

– Аларик. Ты, это, не удивляйся тому приему, который тебе будет оказан, - принялся шептать он прямо в мое ухо.

– А? Что? Не удивляться?
– переспросил я его.

– Да, - вновь попросил меня мастер.

– Он что, будет настолько хорош? Или настолько ужасен?
– Я успел выдвинуть сразу два противоположных предположения. Но господин Бельдигус уже быстро отклонился назад и вновь принял важный вид. Едва мы дошли до места, господин Маркус открыл дубовую дверь, и, пригласив следовать за собой, нырнул с женой в неизвестность.

И нам ничего не осталось, как нырнуть вслед за ними.

*

Харчевня "Сытый живот", оказавшаяся довольно просторной, была полностью забита народом. Я не шучу - народу в харчевне набилось под завязку. Здесь присутствовала почти что сотня, нет, точно более сотни самых разных людей. Я видел в толпе почтенных стариков и старушек, крепких мужчин и хозяйственных женщин, молодых юношей и красивых девушек. И все они, как один, глазели на нас, на вошедших. Точнее сказать, глядели они на меня. И, клянусь всеми богами, ни один из этих взглядов не был ни добрым, ни, хотя б, равнодушным. Скорее наоборот - их лица источали единодушное недовольство.

Недовольство? Кем? Мной? Но за что?

Пораженный таким приемом, я невольно замер, едва прошел сквозь двери. Чем я его заслужил такую волну недовольства? Чем? И, правда - чем? Я же еще ничего им не сделал! Ну совсем ничего. Ничего, ничего, ничегошеньки. Да что там дела? Я еще ни слова не успел сказать!

Пока я пытался понять, что же тут происходит, и чем я заслужил всеобщее неодобрение, староста деревни, взяв жену за руку, стал протискиваться сквозь собравшуюся толпу в сторону некоего возвышения. Поднявшись на небольшой подиум, он помог взобраться на него супруге, и уже оттуда обратился с речью к присутствующим.